Крест Марии

Мне страшно подумать, сколько урона сегодня было для моего здоровья. Если не считать общего отравления (я не знаю, что это за яд, но то, что он сильный – однозначно), то я получила ещё и сильнейший цистит, возможно простуду, возможно какие-нибудь артрозы. Да всё что угодно может быть.

И самое паршивое, что лекарств у меня практически нету. Да ничего нету.

Я заплакала.

Мне было плохо, больно, страшно, одиноко.

Вот что за жизнь? Если это такой ад, то я теперь понимаю, почему люди ходят в церковь. Почему молятся, почему просят бога спасти от этого. Я вот не ходила. И теперь у меня свой персональный ад.

И поделом мне! Вот что у меня была за жизнь? Я могла поступить в аспирантуру, я подавала надежды, и старенький профессор с кафедры культурологии и библиографии предлагал мне идти заниматься наукой под его руководством. А я? А я решила, что для меня любовь, семья – главное. А потом наплевала на семью и на любовь, бросила мужа и сыновей, и сбежала к Бенджамину в Цюрих.

Ну вот и результат.

Теперь сижу, скорчившись от боли на холодном каменном полу в тюремной келье и боюсь уснуть, потому что ежеминутно нужно дёргать рычаг, иначе околею от холода в темноте.

Боженька меня наказал.

Я ещё посидела и немного поплакала.

Было так жалко себя.

А потом я подумала: ну ладно, он меня наказал за мои плохие дела. А почему же он не наказывает ни Фавна, ни Щукаря? Почему я сейчас трясусь от холода и боли, а они сидят в тёплых кельях и с наслаждением едят медовый кекс?

Что-то, значит, я неправильно рассуждаю.

Не так.

Я опять дёрнула за рычаг. От мыслей о кексе живот свело и заурчало.

Я ещё ничего не ела. А потом меня тошнило. И кормить в ближайшие дни не будут. Это я точно знала. И самое страшное, что, уверившись, что всё у меня хорошо, всё под контролем, я не делала запасов. Еды у меня в келье нет! Вообще нет! Даже когда я только попала сюда, у меня были зефирки и бутерброд. А теперь и этого нет.

Дура! Какая же я глупая дура!

Как можно быть такой беспечной?! Как можно расслабиться?!

Есть захотелось ещё больше. Я попила воды. Голод чуть стих. Я понимала, что это на пару минут, но пусть хоть пару минут передышки у меня будет.

Интересно, яд всё ещё остался в келье? Я давно подозревала, что по логике здесь должна быть отдушина. Иначе, если бы свежий воздух не поступал – то рано или поздно узник использует весь кислород и задохнётся.