Шикша

— Так куда ты всех мужиков наших подевала, а Горелова? — со смешком спросил высокий тощий субъект в роговых очках.

Я пожала плечами.

— Одна пятерых разогнала, — хохотнул другой, красивый блондин спортивного типа. — Даже Уткина.

Мужики еще похохотали, перебрасываясь плоскими шуточками, пока, наконец, в дверях показалась раскрасневшаяся после бани, уютная Аннушка Петровна в развевающемся ситцевом халате, наброшенном на такую же необъятную ночнушку, и зычным голосом прогудела:

— Баня свободна!

От этих воистину волшебных слов мужиков как ветром сдуло. Все наперегонки ринулись в баню. Даже Колька и тот убежал, не забыв, при этом отобрать у меня пузырек с зелёнкой обратно.

Мы с Аннушкой остались одни.

— Что тут за крики были? — спросила она.

— Да я воду выношу, а меня какая-то женщина из темноты напугала, таз опрокинулся, и прямо на нее, — расстроенно сообщила я. — А потом все прибежали и начали ржать с нас.

— А-а-а… — махнула рукой Аннушка Петровна, — эти — могут. Им только повод дай. А Нина Васильевна чего хотела?

— Да не знаю я, — пожала плечами я, — по фамилии меня окликнула только.

— Наверно про Захарова хотела разузнать, — высказала предположение Аннушка, — подозреваю, что она к нему неровно дышит. Хотя ты, Зоя, будь с ней осторожна, она тебе этот случай за так не простит. Вредная баба, да и всё.

Я молча пожала плечами — мне как-то фиолетово проблемы этих незнакомых людей. Тут хоть бы со своими хоть как-то разобраться.

— А давай-ка попьем чаю? — вдруг предложила Аннушка Петровна. — Очень оно, говорят, полезно, после баньки чаю попить.

Я чаю особо-то и не хотела, перед этот компот перепила, но поболтать с доброй женщиной и разузнать все было нужно. А когда еще такая возможность представится.

В общем, Аннушка подожгла сухой спирт под крошечной переносной горелкой и подогрела две кружки воды, бросила туда по щепотке заварки и, пока чай настаивался, вытащила из-под каких-то коробок начатую пол-литровую баночку варенья.

— Из крыжовника, — с торжественной гордостью сообщила она мне. — Я всегда с собой по экспедициям две-три баночки крыжовникового варенья беру. Ем только сама, уж очень оно настроение мне повышает. Секрет это у меня такой. А вот сейчас и тебя угощу. Так что кушай, Зоя. Ты за эти дни всякого натерпелась.

Я благодарно кивнула и отказываться не стала. У Аннушки были сушки и пряники (разнообразных пряников так вообще целый огромный пятидесятилитровый мешок), так что похудеть в этой экспедиции мне не грозило (остальным, впрочем, тоже).

— Ты представляешь, — тем временем жаловалась мне Аннушка Петровна, — попросила я этого дурня Митьку сделать мне веник в баню. Так он постарался и сделал! Нарезал берёзовых веток, всё как положено, а внутрь ветки багульника вложил. Целый пук. Я веник распарила, не глядя, и давай себя багульником парить. Думала, сдурею там. Чуть не окочурилась. Уж я его потом этим веником отходила, куда видела!

— А он что? — поинтересовалась я для поддержания разговора.