– Ну, – Анна пожала плечами, – не знаю насчет нужного времени. На несколько лет раньше было бы даже лучше. Но я, конечно, ценила, что имела, пока имела. И я ее обожала. Я училась на первом курсе в универе, когда она заболела. Я приехала домой ухаживать за ней. Вот тогда и поседела.
Джейк взглянул на ее волосы.
– Правда? Я слышал о таком. За ночь, да?
– Нет, не сразу. Послушать, как об этом говорят, кажется, проснулась утром и БАМ – все до последней пряди, как не свои. У меня они просто стали такими расти, и все новые были такого цвета. Это само по себе как бы шокировало, но через какое-то время я решила, в этом как бы есть и плюс. Можно двигаться в любом направлении. Первые пару лет я, правда, их красила, но потом поняла, мне больше нравится так. Нравится, что они вызывают легкое смущение. Не у меня – у других.
– В смысле?
– Ну… Многих смущает это сочетание волос, намекающих на возраст, и «не возрастного» лица. Я заметила, некоторых это заставляет думать, что я старше своих лет, а других – что моложе.
– Так сколько же вам? – спросил Джейк. – Наверно, не стоило спрашивать.
– Нет, все нормально. Я вам скажу, но только после того, как вы скажете, на сколько я, по-вашему, выгляжу. Я не рисуюсь. Просто любопытно.
Она улыбнулась Джейку, и он снова окинул ее взглядом: бледный овал лица, серебристые волосы, спадавшие ниже плеч, перехваченные девичьей лентой, и льняную сорочку; мысленно увидел ее ноги в леггинсах и бежевых ботинках, и как она шагает в них домой по ухабистой лесной дорожке. Приходилось признать, что про возраст она сказала не зря. Не то чтобы Джейк был экспертом в этом вопросе, но, глядя на Анну, он мог с равной вероятностью предположить, что ей двадцать восемь или все сорок. В итоге, он решил назвать цифру поближе к своему возрасту.
– Наверно, вам… слегка за тридцать.
– Правильно, – она улыбнулась. – Как насчет бонусной попытки?
– Ну, самому мне тридцать семь.
– Красота. Красивый возраст.
– А вам…
– Тридцать пять. Еще красивей.
– Согласен, – сказал Джейк; за окном пошел дождь. – Так почему радио?
– О, я знаю, это что-то несусветное. Работа на радио – это безумный выбор для двадцать первого века, но мне нравится. Ну, не сегодняшнее утро, но большую часть времени. И я собираюсь и дальше пытаться приглашать писателей. Хотя сомневаюсь, что многие окажутся такими покладистыми, как вы.
Джейк внутренне поморщился. Слово «покладистый» напомнило ему, каким он был когда-то, того Джейка, что покорно выслушивал претензии хамоватого гостя-писателя из Калифорнии:
С другой стороны, если бы не все это, он бы не стал тем, кем стал. Так что не стоило ни о чем жалеть. Несмотря на весь дурдом, творившийся последние месяцы – Опра! Спилберг! – и непрестанное изумление от неуклонно растущей армии его читателей, он действительно был счастливее в этот момент – рядом с девушкой с седыми волосами, в обшитой деревом кофейне – чем за долгое время.
– Большинство из нас, – сказал Джейк, – большинство писателей то есть, не так уж заморачиваются насчет продаж и наград, и рейтинга на «Амазоне». То есть нам не все равно, нам тоже надо кушать, но мы так рады просто оттого, что люди нас читают. Ну,
ebooksa