Мертвая женщина играет на скрипке

— А с кем легко?

На грязноватом окне кухни кто-то написал пальцем: «Выход не здесь». Снаружи написал. На пятом этаже.

***

— Вот здесь она вышла, — таксист, отвозивший Марту, даже не взял с меня денег. «Да лан, мужик, попустись, не надо!».

Вот она, сила мужской солидарности.

— Расплатилась наличными и зашла в тот магазин. Я ей помог сумку из багажника достать. Тяжелая! А скрипочку сама, значит, тащила. Ну, удачи тебе, братан.

— Спасибо, — сказал я вслед уезжающему такси.

Магазин имел содержательное название «ИП Е. Денница», дверь с непрозрачным стеклом и спрятанный за ней спуск в полуподвал. Я бы затруднился сказать, на чем специализируется это предприятие розничной торговли. Узкий и длинный торговый зал, облагороженный из подвального коридора, разделен продольным прилавком, оставляя покупателям неширокий проход. За ним вдоль стены ряд неглубоких полок, заставленных… чем-то. Десятки предметов, и ни один я не могу сходу опознать. Их завороженно рассматривала троица подростков. Два юнца — худющий крашеный и толстый волосатый — и гендерно неопределенное существо в пирсинге.

— Ты смотри, гугля! — восхищенно пищал неожиданным для такой комплекции фальцетом жиробас, неприлично тыча пальцем в полку. Что из стоящего на ней набора предметов являлось именно «гуглей», я даже предположить не мог.

— Гривуазная гугля! — подтвердил ломающимся баском худой, встряхнув малиновой челкой на прыщавом лбу.

— Всуе пенязная, дырь твою, — авторитетно прогнусило существо с гвоздями в носу, — забутеет азовка. А вот шипока зельная!

— Хвилая какая-то… — засомневался худой, подозрительно разглядывая неизвестную мне «шипоку».

— Сам ты хвилый! — отрезало внегендерное таким обидным тоном, что я сразу заподозрил, что оно — девочка. — Басенькая шипока!

Юнец покраснел прыщами.

Подростки проследовали мимо меня к выходу, заставив потесниться в узком проходе и окинув безразличными взглядами. От них странно пахло — землей и гнилым деревом, как в погребе.

Продавщица бесстрастно смотрела им вслед.

— Чем могу помочь? — спросила она неохотно.

— А что такое «гугля»? — спросил я зачем-то.

— Вот же она, — женщина взяла с полки и поставила на прилавок покрытое крупными чешуйками яйцо, — восемьсот двадцать рублей.

Гугля оказалась похожа на небольшой ананас или крупную шишку, фрезерованную из латуни.