— Не шути так, — внезапно отстранилась Лайса, — это плохая тема.
Нервные все какие, блин.
— Как ты относишься к романтической прогулке под дождем? — внезапно спросила капитан Волот, когда мы дошли до ее дома.
— Не сформировал какого-то определенного отношения, — признался я.
— Тогда подожди, я сейчас дочку твою в квартиру впущу и вернусь.
Пришлось ждать почти полчаса. Капитанша вышла из подъезда переодетой в менее легкомысленный, но все же штатский наряд.
— Задала корму твоей питомице, — прокомментировала она задержку, — у нее слишком сложная система пищевых табу.
— И что у нас сегодня считается романтикой?
— Давай дойдем до магазина, про который ты мне говорил днем.
— Вряд ли он круглосуточный.
— И все же, — уклончиво сказала Лайса, — отчего бы не прогуляться?
Она решительно просунула руку мне под локоть держащей зонт руки, и вот мы уже идем как нормальная парочка. Хотя при ее росте ей приходится держаться, как будто за поручень в троллейбусе. Неудобно, наверное. Я не пойму, она действительно ко мне клеится или делает зачем-то вид? Или притворяется, что делает вид, что клеится?
— И что это было, в клубе? — спросил я просто чтобы не молчать. На самом деле мне не очень интересно. Меня местные расклады не касаются. Мне бы Марту найти.
— Дочь вся в тебя, — ответила она парадоксально.
— В смысле?
— Не ищет простых путей. Из всех возможностей для знакомства на новом месте она выбрала самую маргинальную компанию.
— А что значит «странь»?
— На молодежном сленге что-то между «чужак» и «странный». Так дразнят новых друзей твоей дочери. Ну и ее саму теперь заодно.
— А что с ними не так?
— Ничего. Просто они не местные, а подростки довольно жестоки в установлении границ. В социум не вписались, образовали свою тусовочку. Немного эпатируют, не без того — все эти англицизмы, песенки… Здесь так не принято. Их в городе не любят, но, в целом, они безвредные. Мы за ними приглядываем.