Перед падением

Не исключено, что второй пилот специально дожидался момента, когда командир экипажа покинет кабину. Это позволяло ему без помех осуществить свой план, который состоял в том, чтобы вызвать авиакатастрофу. Но если так, что могло быть причиной его поступка? И имелся ли у него в самом деле такой план?

Хотя в ангаре разом началась суета, Гэс еще какое-то время сидит неподвижно. Теперь он точно знает, что катастрофа не была случайностью. Ее причиной стал не компьютерный сбой или отказ гидравлики, а надлом в человеческой душе. Что могло заставить молодого, здорового, симпатичного мужчину вопреки инстинкту самосохранения направить в океан пассажирский самолет? Какими причинами можно было объяснить тот факт, что Чарли Буш, племянник сенатора, решил убить девятерых человек, в том числе самого себя, превратив салон роскошного частного самолета в братскую могилу? Психическое заболевание, которое не сумели распознать медики? Отчаяние, вызванное царящей в мире несправедливостью?

Можно ли в таком случае сделать вывод: пулевые отверстия в двери кабины пилотов — свидетельство того, что кто-то пытался пробраться внутрь и предотвратить катастрофу?

Ответы на все эти вопросы находятся вне компетенции инженеров и техников. Пока на этот счет можно только гадать.

Гэсу остается только одно — стиснув зубы, нырнуть в этот омут.

Он тянется к телефону, но затем передумывает. Гэс решает, что после случаев с утечкой информации о новостях лучше докладывать в ходе личной встречи. Поэтому он надевает пиджак и идет к машине.

— Я на какое-то время отъеду, — говорит Гэс на ходу, обращаясь к членам своей команды. — Позвоните мне, когда техники снимут данные с голосового самописца.

Игры

В тот момент, когда звонит телефон, Скотт и Джей-Джей играют в горки-лесенки в гостиной. Дуга показывают по телевизору. Вернувшись с кухни с трубкой в руках, Элеонора дрожит. По ее взгляду Скотт понимает — им надо чем-то занять на время Джей-Джея, чтобы поговорить без помех.

— Послушай, приятель, — говорит Скотт мальчику, — принеси сверху мою сумку, ладно? У меня там для тебя подарок.

Мальчик бежит по лестнице на второй этаж, шумно топая по ступенькам. Элеонора провожает его взглядом, затем поворачивается к Скотту. Лицо у нее бледное, как мел.

— Что случилось? — спрашивает Скотт.

— Звонила моя мать, — отвечает Элеонора, пытаясь отыскать пульт от телевизора.

— И что она…

— Где пульт?

Скотт берет пульт с кофейного столика и протягивает его Элеоноре. Схватив его, та включает телевизор и начинает листать каналы.

— Я все же не понимаю, что происходит, — говорит Скотт и бросает взгляд в сторону лестницы. Слышно, как наверху Джей-Джей открывает платяной шкаф в гостевой комнате.

Элеонора негромко ахает. Скотт смотрит на нее, потом на экран и видит одетого во фланелевую куртку Дуга с тщательно расчесанной бородой. Напротив него за столом расположился Билл Каннингем в своих знаменитых красных подтяжках. Съемка происходит в студии. Картина, представшая перед глазами Скотта, кажется ему настолько невероятной, что он от изумления невольно приоткрывает рот. Комнату наполняет голос Дуга. Он говорит о Скотте и рассказывает о том, как Элеонора выгнала его, Дуга, своего мужа, из дома. Затем он заявляет, что Скотт, по всей вероятности, охотится за деньгами. Билл понимающе кивает и, перебивая Дуга, подытоживает рассказанную им историю. Общий смысл того, что он говорит, сводится к следующему: «Какой-то ни на что не годный, вышедший в тираж художник забирается в постель к замужним женщинам и в своих картинах смакует ужасы катастроф».

Скотт смотрит на Элеонору. Ее взгляд прикован к экрану. Она прижимает к груди пульт от телевизора, стиснув его с такой силой, что у нее белеют костяшки пальцев. Неизвестно почему, Скотт вдруг представляет свою шестнадцатилетнюю сестру, лежащую в гробу. В один сентябрьский день она утонула в озере Мичиган. Сестра была проглочена темной водой, оставив после себя на поверхности лишь пузырьки воздуха. Сорокашестилетний владелец похоронного бюро обмыл ее тело, надел на него лучшее платье, которое нашлось в гардеробе утопленницы, наложил на лицо румянец и тщательно расчесал волосы. Ее руки он сложил на груди, вложив в бесчувственные мертвые пальцы венок из желтых маргариток.

Скотт знал, что у его сестры аллергия на маргаритки. При виде венка он страшно расстроился и буквально места себе на находил, пока не осознал, что это больше не имеет никакого значения.