– Что меня интересует? – переспросил Голубев. – Бандеровский поселок – ведь это тоже твои владения?
– Мои, – кивнул Саня. – Поскольку этот поселок официальным образом входит в состав поселка Каменка.
– Официальным образом… – усмехнулся Голубев. – Слова-то какие казенные…
– А это чтобы было понятнее, – пояснил Саня. Он уже понял, что, скорее всего, никакого нагоняя не будет, поэтому слегка осмелел.
– Ну а людей на своем участке ты хорошо знаешь? – спросил Голубев.
– Всех, конечно, пока не знаю, а вот всяких шкодливых личностей – тех, конечно, знаю.
– А тех, кто проживает в Бандеровском поселке?
– Этих – почти не знаю. Можно сказать, что толком и не общался я с ними никогда. Не приходилось… Да и зачем мне с ними общаться? Живут они тихо, законов не нарушают… Конечно, несколько раз я заходил к ним в бараки, чтобы, значит, познакомиться. Участкового должны знать в лицо все – и нарушители закона, и мирные граждане. Так вот, заходил… Но они меня даже на порог не пустили. Нет, говорят, у нас к властям никаких вопросов и претензий, и потому общаться мы с тобой не хотим. То есть это со мной они не желают общаться… Ну, не желают, так не желают. Значит, и вправду у них нет никаких вопросов и бед. И хорошо, что нет. Пускай себе живут.
– Но ты-то знаешь, что это за люди? – спросил Голубев.
– Конечно, знаю! – с готовностью ответил Саня. – Как мне этого не знать! Бывшие бандеровцы. Но, опять же, это если говорить о стариках. А молодежь – что же? Она такая же, как и во всех других поселках. Они-то, молодые, за родителей не в ответе. Потому что никто себе отцов и матерей не выбирает – нет у человека такой возможности. Уж какие у тебя есть отец с матерью, такие и есть, – философски заключил Саня.
– Это да, – согласился Голубев и потер лоб ладонью. – Ладно… Ты, Саня, скажи мне вот что. Не доводилось ли тебе слышать о таком гражданине – Остапе Луцике? Он проживает на твоем участке, а именно в Бандеровском поселке.
– Остап Луцик… – Саня также невольно потер ладонью лоб. – Остап Луцик… Нет, вроде не приходилось… А что я должен был о нем слышать?
– Хоть что-нибудь. Допустим, как он живет, что о нем говорят люди, бывают ли у него гости…
– Стоп! – неожиданно прервал Голубева Саня. – То есть я хотел сказать, погодите… Кажется, что-то такое я слышал об этом Луцике. Причем совсем недавно… Погодите, я сейчас вспомню…
И Саня вспомнил. Он припомнил недавний разговор в магазине «Ягодка». Там поселковые тетки говорили о всякой всячине и в том числе, сдается, и об Остапе Луцике. Да, так и есть! Тетки говорили, будто к Остапу Луцику приехали каких-то четыре гостя. Вроде бы откуда-то издалека, с Украины, что ли… Да, так и есть: гости с Украины! Помнится, тетки еще удивлялись: как, дескать, такое может быть, когда этот Остап Луцик обычно и на порог к себе никого не пускает, а тут – сразу четыре гостя в его хату! Тогда Саня не придал этому разговору значения, он, можно сказать, пропустил его мимо ушей, а вот сейчас – припомнил.
– Слышал я об Остапе Луцике, – сказал Саня. – Совсем недавно в магазине «Ягодка». Это такой магазин в нашем поселке. Там чего только не услышишь… Там-то о нем и говорили поселковые тетки – об этом Луцике.
– И что же говорили? – насторожился Голубев.
– Что говорили? – Саня наморщил лоб, изо всех сил стараясь припомнить этот разговор как можно подробнее. – Говорили, будто к Остапу Луцику откуда-то приехали гости. Какие-то мужчины – целых четыре человека. Значит, два его двоюродных брата, а с ними – двое их сыновей. Те, которые братья, почти ровесники Луцика, а сыновья, значит, люди молодые. Откуда прибыли? Вроде бы как издалека – с Западной Украины, что ли. Тетки еще удивлялись: как такое могло быть? Говорили, что этот Луцик и в хату к себе лишний раз никого не пустит, а тут – нате вам. Встретил, пригласил в хату, усадил за стол, да еще и позвал соседей…
– Каких соседей? – спросил Голубев.
– Вроде таких же стариков, как и он сам. Говорят, что просидели допоздна, почти до полуночи. О чем-то говорили, пели песни… Но не безобразничали, все было чинно.