– Лежи, хлопчик, лежи! – тихо, но внушительно сказал Дубко. – Не надо делать резких движений. И кричать тоже не надо. А то ведь убьем. Ты ведь не хочешь, чтобы мы тебя убили?
Парень испуганно замотал головой.
– Ну, вот видишь: ты не хочешь. – На этот раз голос Дубко звучал просто-таки с отеческим умиротворением. – И правильно делаешь, что не хочешь. Зачем тебе умирать? Ты молодой и красивый, тебе еще жить да жить. Найдешь себе невесту, женишься. Ведь ты еще не женат?
Парень вновь замотал головой.
– Ну, вот видишь, как у нас все получается ладно и складно, – сказал Терко. – Если ты хочешь жить, значит, будешь жить. Но только тебе нужно ответить на наши вопросы. Честно ответить. Сказать всю правду. Вот и все. Ну, так ты хочешь сказать нам правду?
Парень энергично закивал. Дубко вынул из его рта кляп.
– Как тебя зовут? – спросил Дубко.
– Сашко, – на украинский лад с готовностью ответил парень. – Александр.
– А скажи-ка ты мне, Сашко, вот что. – Дубко ободряюще похлопал парня по плечу. – Сколько вас там всего на заимке?
– Своих или чужих?
Было хорошо заметно и понятно, что парень ответит на все вопросы, какие бы ему ни задали. Даже постарается ответить на такие вопросы, ответ на которые он не знает вовсе. Так бывало всегда, когда тот, кого допрашивали, был напуган и хотел жить. Спецназовцы прекрасно это знали. Скольких таких вот, как этот Сашко, они допросили? И не счесть. И все они были на одно лицо, и ко всем требовался один и тот же подход. Те, которые напуганы и хотят жить, всегда похожи друг на друга. Такова, наверно, человеческая психология.
– Скажи вначале о своих. – Дубко еще раз похлопал пленника по плечу.
– Своих – примерно тридцать человек, – сказал Сашко. – Точнее сказать не могу. Не считал…
– Чем вооружены?
– Охотничьими ружьями. Но не все. Многие с пустыми руками. Или с топорами…
– Вот как? – хмыкнул Терко. – С топорами… Народное ополчение, понимаешь ли… Дурачье…
– Кто командир? – спросил Дубко.
– Дядько Остап.
– Луцик?
– Он…