— Они его зовут Саня. Фамилия неизвестна. Мужичок лет примерно сорока, блондин, тощий, костлявый, с длинным носом, щурит глаза. Как я понял, не из блатных и даже не из уголовников.
— И не полицай, наверно, — сказал Алексей.
— Верно. Иначе Степанюк его бы хорошо знал, потому что Липень — город небольшой, вся эта полицейская братия друг с другом знакома. Самим бандитам про Саню мало что известно, но полагают, что он — не из местных.
— Не из местных, а места-то знает, — усмехнулся Борис.
— И бандой руководит, — добавил Максим, которому этой ночью довелось допрашивать одного из задержанных. — Дисциплина у них, конечно, не военная, но Саню эта шпана слушается.
— Может, дезертир? — неожиданно для себя предположил Николай. Эта мысль только сейчас мелькнула у него в голове, и он сам не понял, как она слетела у него с языка.
— Возможно, — не стал спорить Шишкин. — Но об этом мы узнаем, когда возьмем их. Главное — взять живыми. Хотя бы этого Саню. И тогда он выведет нас на Пана.
После совещания оперативники разошлись. Офицеры направились к себе в кабинет. Рябцев приоткрыл окно, достал папиросу и закурил.
— Как рука? — спросил он у напарника.
— Более-менее, — ответил Коновалов. — Задело не сильно, но неприятно, придется какое-то время в бинтах походить.
— Ну, ничего не поделаешь. Как говорят на заводе — издержки производства.
— А тебе доводилось на заводе работать?
— Было дело.
— Долго?
— Немало. Лет восемь точно. А может, и больше.
— Ух ты. За станком стоял?
— Да, я с этого и начинал. Потом бригадиром назначили. А перед войной, где-то за год, у нас новый цех открыли и меня туда мастером назначили, на участок.
— Здорово. Богатая у тебя биография.
Рябцев пожал плечами, но было видно, что комплимент майора пришелся ему по душе.
— А ты, Коля, кем до войны был?