«Ловушка! — промелькнула в голове Алексея мысль. Если остаться на месте, то ловушка. Если они захотели меня убить или убить Нину, то бандитам ничего не стоит бросить сюда гранату. Да хоть пять гранат. Чего им церемониться, им приказ выполнить и скрыться». Эти мысли пронеслись в голове за долю секунды, и решение Алексей принял за это же время. Он вырвал из руки Нины ее пистолет и крикнул: «Я стреляю, а вы бегите в развалины!»
Каким чудом Алексей успел выстрелить первым, неизвестно. Скорее всего, его противники вообще не думали, что кто-то будет стрелять, они, возможно, рассчитывали, что эти двое опять спрячутся в подвале. Но Зыков, подтолкнув Нину к лестнице, вскинул оба пистолета и разрядил одновременно две обоймы в сторону врагов. Упал и разлетелся вдребезги фонарик, кто-то закричал. Алексей прыгнул и боком выкатился из полуподвального помещения. Он успел вставить в свой пистолет новую обойму, когда в ответ со стороны бандитов прозвучали выстрелы Две пули ударились в камни двора прямо перед его лицом, одна, кажется, прорвала рукав. Задела руку или нет, Зыков не понял, он вскочил и побежал за Ниной, на ходу опустошая еще одну обойму.
Все, остались только две, напомнил он сам себе и упал возле развалин. Несколько выстрелов бандиты сделали в темноту, но пули прошли далеко. Когда Алексей по битому кирпичу и различному мусору забирался за остатки стен, бандиты сделали еще несколько выстрелов. Одна из пуль прошла так близко от щеки лейтенанта, что он почувствовал, как лицо обдуло горячим ветерком. Он опустился на корточки за кирпичной стеной и весь обратился в слух. «Тишина, снаружи тишина. Звука автомобильного мотора не слышно? Уехали, бросили машину или я ее повредил, когда стрелял через дверь? Неважно. Главное, сейчас не пропустить звука шагов. Если они захотят подобраться сюда незаметно, им это вряд ли удастся, но новая перестрелка, когда стрелять будут несколько человек, да по вспышкам моих выстрелов обнаружат. Тогда мне конец. Было бы хоть патронов побольше, а с двумя обоймами мне это на тридцать секунд боя в таких условиях. Есть еще пистолет Нины, но где сама Нина? Патроны к этой игрушке у нее».
Выстрелов больше не было. Алексей сидел не шевелясь около тридцати минут, вслушиваясь и вслушиваясь в ночную тишину. Потом раздались звуки автомобильных моторов. Сразу с трех сторон. И топот ног и голоса, выкрикивающие команды. Свои! Лучи света автомобильных фар лизнули стены развалин, и тогда Алексей увидел Нину. Она сидела напротив него всего в пяти шагах и держала в руке половинку кирпича. И держала так, что готова была бросить его, ударить им. А ведь она слышала его шаги, его дыхание. Могли у нее нервы не выдержать? Могли. Могла она его в темноте со страху огреть этим кирпичом? Запросто! Потом луч света скользнул и замер на лице Зыкова. И тогда женщина бросила кирпич, а потом спохватилась и зажала рот рукой.
— О господи! Я же в вас чуть не бросила. Я чуть не умерла от страха, не зная, кто сидит напротив и молчит. Как притаился!
— У вас железные нервы, Нина, — улыбнулся лейтенант. — Вы не представляете, как я рад этому обстоятельству!
А потом с улицы стали звать Зыкова, и он узнал голос Бойко. Выбравшись наружу и помогая выбраться Нине, Алексей спустился на улицу и увидел в свете автомобильных фар три тела. Он и Нина стояли сбоку от дома, и им было видно, что у машины, стоявшей недалеко от подъезда, лежат два тела, и одно — недалеко от входа в дворницкую. Бойко с фонариком в руке стоял над крайним телом. Повернувшись к Алексею, он осветил его, потом опустил фонарик.
— Кто из вас двоих в рубашке родился? — спросил капитан.
— Просто повезло, что они подъехали, когда мы вошли в подъезд, им закрытая дверь помешала прицельно стрелять, а мне было все равно.
— Ну да, видел я ту дверь, — кивнул Бойко. — Мне показалось, что в нее из пулемета стреляли. Как вы выскочили и до развалин умудрились добежать?
— Они про дворницкую не знали, а я знал. И даже проверил ее недавно, — ответил Зыков и, подойдя вплотную к Бойко, сказал уже тише: — Есть грот, за ним сейчас наблюдают. Туда что-то носят и прячут. Мне кажется, что произошло нечто, чего мы не знаем. И эти ребята готовятся уходить, выполнив свою задачу.
Алексей коротко рассказал про учителя, про свою идею с карстовыми пещерами и как его идея оправдалась. Бойко слушал и молчал.
— Значит, говоришь, раньше не носили, а теперь носят? Прячут что-то. Ты уверен, что это единственное место, что знаешь к нему все пути подхода и отхода? А может, они бактериологическое иди химическое оружие там прячут?
— Ну, ты придумал, — тихо засмеялся Зыков. — Они не принесли, они что-то хотят вывезти отсюда. А вот что, если икон мы их лишили.
— Ну-ка, пошли в машину, покажешь на карте.
При свете фонарика они втроем рассматривали карту. Нина показала, как она шла туда и как сегодня возвращалась назад. Получался карстовый район, и немаленький. Особенно если учесть, что по пещерам, связанным между собой, можно вообще уйти незаметно и далеко. Лыков или не знал, или соврал, что у старшего группы остались бойцы. Сегодняшняя попытка покушения на Зыкова показала, что силы еще есть. Хотя, может, это последние силы. Ночью в горы никто не пойдет. На рассвете можно перекрыть весь район. Но им не успеть собрать подразделения, не успеть поставить задачу и не успеть за остаток ночи выдвинуться, сориентироваться на местности. Может быть путаница и, не дай бог, кто-то примет своих за бандитов.
— Вот что, Василий! — решительно сказал Зыков. — Бери сутки на все дела, собирай подразделения, а завтра на рассвете выводи оцепление и утраивай «карусель» вокруг карстового района.
— А если завтра они уйдут? — с сомнением предположил Бойко. — Возьмут то, зачем пришли, и уйдут? А если это наши оперативные карты, схемы, мало ли что может вскрыться.
— А вот чтобы этого не произошло, я отправляюсь туда сейчас же. К рассвету буду на месте. А дальше будем действовать по обстоятельствам.
— Я с тобой, — вдруг сказала Нина, впервые назвав Зыкова на «ты».