Да, вампиры не могут иметь детей. Но заниматься сексом, беря от него всё то удовольствие, что доступно смертным, им никто не запрещал!
Вампир, предчувствуя скорый исход полового акта, резко ускорил свои движения, сжимая груди своей любовницы (такой же вампирши, как и он сам) в своих руках всё крепче, заставляя ту кричать от удовольствия уже в голос. Спустя пару секунд кончил и он сам.
В большой спальне, освещаемой лишь парой свечей, наступила полная тишина. Лишь плаксивый дождь тарабанил в окно, завидуя двум любовникам, только что получивших наивысшее удовольствие из тех, что может быть в этом мире.
— О, Ирвинг! — простонала каштановолосая вампирша, нарушая повисшее молчание. — Ты был просто великолепен!
В ответ вампир самодовольно улыбнулся, обнажая клыки. О да, он всегда был на высоте в вопросах секса, и он прекрасно об этом знал. Ирма (его нынешняя любовница) была не первой вампиршей, что говорила ему такие слова. Темноволосый, прекрасно сложенный вампир с глубочайшим взглядом своих загадочных карих глаз — нет, он не мог не покорить любую женщину, будь она хоть двухсотлетней вампиршей в полном расцвете сил, хоть молодой женщиной из человеческого рода. Последние Ирвинга радовали ещё и потому, что после секса с ними можно было ещё и поужинать.
— Да, Ирма, я и сам это понимаю! — проговорил он. — Ты тоже была хороша!
Вампирша зарделась от таких слов. Конечно, ведь такие слова ей говорит главный ловелас всей корпорации «Вампо» в Хротцбере — вампир, который, казалось, не пропустил ни одной юбки в городе. Не исключено, правда, что он всем это говорит, но Ирма постаралась как можно быстрее отогнать эту мысль. Ирвинг, лучший наёмник всей вампирской братии в Хротцбере (а, возможно, и во всём мире — чем чёрт не шутит!), сейчас с ней, в одной кровати! Только что они вместе занимались просто сказочным сексом, и Ирма искренне надеялась, что это была не разовая акция. Она только хотела подвести разговор к их дальнейшим отношениям и встречам, когда Ирвинг внезапно заговорил сам:
— Возможно, скоро нам придётся проститься, Ирма! — сказал вампир. — Причём, вероятно, надолго.
В лице вампирши на мгновение мелькнуло отчаянье. Он её бросает? Бросает её после ночи любви? Поступает с ней, как последний подонок, и сразу после секса уходит в ночь?
«Какая же я дура! — подумала Ирма. — Вот так довериться вампиру, за которым ходит такая репутация… Что ж, похоже, поделом мне…»
— Рудольф… — произнёс Ирвинг, абсолютно не заметив всего смятения, на секунду проскользнувшего в глазах его собеседницы. — Этот чёртов нацик пришёл к власти сразу после смерти Адольфа. Он из другого города, можно сказать, из другого мира. А это значит, что он наверняка как-нибудь захочет выделиться на своём новом, столь дорогом месте. А как может выделиться новый официальный представитель корпорации «Скинни» в Хротцбере? Вот именно. Кровью. А уж чью кровь он планирует пролить — Француза, Барса, Кира, Элиота или, может, даже мою — это уже не принципиально. Принципиально то, что я буду затронут примерно в 75% случаев проявления амбиций Рудольфа. Так что… Прости, Ирма. Я не хотел, чтобы с тобой расстались надолго вот так, после первого секса, но, похоже, другого варианта у нас просто не будет…
— Ничего страшного, мой Ирвинг! — Вампирша повернулась к любовнику лицом и посмотрела ему прямо в глаза. — Я буду ждать тебя, что бы не случилось. Всегда и навеки. Моя чёрная любовь…
И два клыкастых любовника слились в едином поцелуе под негодующий стук капель дождя в окно их небольшой спальни…
Француз восседал за столом в своём кабинете, занимаясь своим самым любимым в жизни делом. Если сказать конкретней — он ел. Поглощал несоизмеримое количество яств, расставленных по его столу с таким аппетитом, словно не ел уже дней пять к ряду, хотя на самом деле толстый официальный представитель корпорации «Техно» в Хротцбере наслаждался таким же сытным завтраком с самого утра.
Но мыслями Француз был далёк от наслаждения трапезой, которой он насыщал свой огромный желудок. Все размышления толстяка были устремлены к Рудольфу, новому фюреру корпорации «Скинни» в Хротцбере. И, если быть точнее, к тому invitation, что прислал ему этот новый молодой фюрер по электронной почте.
Да, Рудольф, не успев ещё, толком, даже освоится на своём новом месте, уже звал Француза к себе в гости, прямо на приём в свой кабинет. Конечно же, у толстяка были весомые причины не верить такому радушию Рудольфа. Всё-таки, как-никак, именно он, Француз, пусть, конечно, и не собственноручно, но всё же отправил на тот свет предшественника белобрысого фюрера, Адольфа. Уж не зовёт ли его Рудольф для того, чтобы прямо там взять и молниеносно отомстить за бывшего фюрера «Скинни»? Уж не собирается ли он его прямо там убить за милую душу?
Француз вкусил бутерброд с чёрной икрой. Нет, этот вариант очень маловероятен. Во-первых, толстяк не поленился просмотреть всю информацию о Рудольфе от его рождения до самого момента становления фюрером в Хротцбере. И ни разу, ни разу Французу не попался случай, когда этот белобрысый неофашист вдруг взял, да и повёл бы себя так глупо, чтобы убивать на званном обеде своих гостей. А во-вторых…
Во-вторых, как ни крути, вот так приглашать к себе в кабинет официального представителя соседней корпорации, чтобы его убить — это уже верх дикости. Это неприемлемо даже для фашистских batards. Если Рудольф вдруг прикончит Француза вот так в наглую, прямо у себя в кабинете, то он покроет таким скандалом и себя, и свою корпорацию, что они век потом не отмоются. Да и главы корпорации «Скинни» далеко не дураки, чтобы назначать на звание своего официального представителя какого-нибудь отморозка, который в открытую начнёт валить всех своих конкурентов, сея повсюду семена анархии. Нет, исходя из всего того, о чём только что думал Француз, убивать его Рудольф не надумал.
«Что ж, значит, в гости меня приглашают? — подумал толстяк. — Отлично! Это дело я люблю! Особенно когда кормят хорошо! Ладно, Рудольф, уболтал! Приду я к тебе, отпразднуем с тобой твоё новое назначение. Славно оторвёмся, monami!»