— Да, плохой мир лучше хорошей войны! — проскрежетал из своего угла Элиот. — Только вот, Рудольф, есть один нюанс… Мир должен держаться на какой-то единой идее. Должна же быть хоть какая-то причина, чтобы мы не перегрызли друг другу глотки прямо здесь и сейчас!
— И у меня есть такая идея! — казалось, шире улыбка самовлюблённого фюрера уже не станет. — У нас всех есть один… скажем так, общий враг. Человек, который за всю жизнь успел изрядно насолить и вампирам, и скинхедам, и роботам!
— И кто же это? — слегка вскинув брови, повернулся к Рудольфу на кресле Француз.
— Трой, господа! — торжествующе сказал фюрер. — Это Трой!
На некоторое время в кабинете главного фашиста Хротцбера повисла тишина. Вампир и толстяк с интересом ожидали, что же Рудольф скажет дальше.
— Трой — известный в Хротцбере наёмник! — сказал Рудольф, прохаживаясь из стороны в сторону по своему кабинету. — И за всю свою жизнь он успел попортить много крови как скинхедам, как вампирам, так и роботам. До тех пор, пока он работал на покойного Генри Дриксона, у Троя ещё были хоть какие-то там, пусть и призрачные, но всё-таки принципы. А теперь? Теперь их нет! Трой убивает всех, вне зависимости от принадлежности к какой-либо корпорации. Только язык денег ценит эта наёмничья проститутка, именно поэтому…
— Ты что, предлагаешь объединиться, чтобы его убить?
Вопрос Француза повис в воздухе. Вскоре толстяк зашёлся хохотом.
— Рудольф, я был о тебе лучшего мнения! — отсмеявшись, хмыкнул Француз. — Собрать нас всех, чтобы мы вместе, всеми своими силами объединились против одного жалкого наёмника… Ridicule, Рудольф! Ridicule!
— Да, Рудольф, не по-умному! — вторил толстяку Элиот. — Кто ж меня из моих парней поймёт, если я встану в один ряд с неверным, да ещё и таким, как ты, фюрер? Меня же живьём сожрут! И это, уверяю тебя, не метафора!
Фюрер со своей нисходящей с губ улыбкой наблюдал за начавших уже собираться оппонентов. Всё шло именно так, как он и задумывал.
— А кто вам сказал о том, что я хочу с вами
Француз и Мак Грейн так и застыли на одном месте с озадаченными лицами. Они ни как не могли понять, чего от них в итоге хочет этот самовлюблённый фашист!
— Рудольф, я уже не понимаю… — проговорил толстяк. — Скажи конкретно: что ты хочешь нам предложить?
— Пари, мой французский коллега! — откликнулся тот. — Или конкурс! Называйте это так, как вам угодно! Суть одна: мы с вами втроём объявляем соревнование, заключающееся в том, чьи люди… или вампиры… или роботы, не суть важно… В общем, кто первый укокошит наглого наёмника, тот получит от остальных… Ну так, символически, пять миллионов долларов!
Мак Грейн и Француз замерли на месте, выслушивая Рудольфа. Дело совершенно меняло оборот.
— Подумайте, «коллеги»! — усмехаясь, продолжил фашист. — Это же как настоящее соревнование! Кто из наших парней окажется лучшим? Кто отправит на тот свет этого гада? Получается, что мы, вроде как, боремся… и в то же время, выполняем общую цель! Подумайте над этим, коллеги! Хорошенько по…
— А чего там думать? — усмехнулся Француз. — Игры — это всегда хорошо! Я в деле, Рудольф!
Элиот кинул свой крысиный взгляд из тёмного угла.
— Мне, вообще-то, это всё к чёрту не нужно… — процедил вампир. — Но если я откажусь… Получится, что я вас испугался! Что ж, Рудольф! Твой вызов принят! Я укокошу этого твоего Троя, прежде чем ты соберёшь свою армию на борьбу с ним!