– Да будет так… Том.
Она без лишних церемоний вручила ему коробку и тут же обняла себя за плечи.
– Я принимаю вашу помощь и убегаю в дом, совсем замерзла.
Решив, что Том возражать не будет, Белла едва ли не побежала к крыльцу. Том лишь хмыкнул и, подхватив полученную ношу поудобней, направился следом.
Ночью Белле не спалось. Ужин она пропустила: сказывалась усталость после долгого пути. Коварный морок затягивал ее в тяжелую дрему, а чей-то настойчивый зов возвращал к реальности. Балансируя на грани сна и яви, она услышала тихое:
– Изабелл…
Так ее звала только мать, когда была в здравом рассудке. Ресницы Беллы затрепетали, сон схлынул подобно волне во время отлива.
– Изабелл…
Белла резко распахнула глаза и села в кровати. Она обвела комнату неясным взглядом: очертания предметов расплывались, но она могла определить совершенно точно, что находилась в комнате одна. Будто цунами, стирающее с лица земли дома на берегу, Беллу накрыла паника.
– Кто здесь? Эй?.. – робко позвала она в темноте. Включить свет и развеять сгустившиеся тени она не решилась. Порой истина таится в самом темном углу. Внезапный скрип несмазанных петель прозвучал для Беллы нестерпимо громко.
– Изабелл… – вновь прозвучал настойчивый женский шепот. Повинуясь интуиции, Белла соскользнула с постели и босиком, в ночной рубашке, направилась к влекущему свету коридора. Лампы на стенах мигали, сердце стучало быстрым барабанным боем, а в ушах штормящим океаном ревела кровь. Идти на зов не хотелось, но ноги упрямо следовали вперед. Что-то остановило Беллу у семейного снимка Уордов. Бестелесная тень мелькнула вуалью на портрете. Белла пригляделась: из глаз матери Тома текли кровавые слезы. Лицо отца исказила злорадная гримаса, а сын расплылся в мечтательной улыбке безумца. Уха Беллы коснулось призрачное дыхание.
– Смотри…
Белла, сквозь тело которой словно пропустили ток, задрожала и, подавив вскрик, обернулась. За спиной никого не было. Когда она снова посмотрела на портрет, родители Тома исчезли с него. Только Уорд-младший блаженно глядел на нее. Взгляд ее затмила темная завеса, и Белла погрузилась в освобождающее беспамятство, лишившись чувств. Свет в коридоре, моргнув на прощание, погас.
Глава 3. У Долорес
Тонкие лучи рассветного солнца коснулись медных волос Беллы, заставляя пряди переливаться огненными отсветами. Комбинация из искусственного шелка задралась, обнажив стройные бледные ноги. Именно такой Том ее и обнаружил: красивой, беззащитной, лежащей без сознания на паркете под тяжелым портретом его семьи. Он испуганно охнул и за считаные секунды преодолел расстояние от своей комнаты до Беллы. Том неуверенно коснулся рукой ее обнаженного плеча. Она что-то неясно пролепетала во сне. Белла Холл, по всей видимости, спала.
– Проклятие! – выругался сквозь зубы Том, подозревая, что его новая постоялица – сомнамбула. Лунатизм ему был знаком не понаслышке. Он и сам в детстве ходил во сне, доводя этим родителей до истерики. Но, к счастью, с возрастом эти ночные похождения прошли бесследно.
– Белла, – тихо позвал Том, но та не откликнулась – лишь заворочалась, не проснувшись.
– Изабелл… – повторил он попытку разбудить спящую. Белла замерла, ее тело напряглось, выпрямилось и теперь казалось натянутым, словно струна. Долгий хриплый вздох вырвался из груди Беллы. Что нужно было делать в таких случаях, Том не знал. В отчаянии он стянул с себя халат и укрыл им Беллу, оставшись в одних только пижамных штанах. Он заметил, что глаза Беллы распахнулись и теперь с немым вопросом глядели на него.
– Почему вы голый? – надломленным голосом осведомилась Белла. Ничуть не смутившись, Том парировал:
– Я вообще-то в штанах. А вот почему вы валяетесь на полу в рассветный час? Кровать неудобная? – не к месту пошутил он, помогая гостье подняться с паркета. Белле было не до смеха: она помнила чей-то зов, шаги, сделанные против собственной воли, и кровь, стекающую с портрета.