Она

– Мама, да сколько ты ему платишь, что за убожество!.. – говорю я. – Ты не могла бы его сменить? Не знаю, встречайся с интеллектуалом или с писателем. Тебе же не нужен жеребец, я полагаю. В твоем возрасте.

– Не пытайся меня поддеть. Мне не приходится краснеть за мою сексуальную жизнь. Ты просто стерва. Твой отец прав.

– Мама, хватит. Не говори мне о нем. Ему хорошо там, где он есть.

– Да что ты говоришь, детка?! Конечно, нет, твоему отцу нехорошо там, где он есть. Он сходит с ума.

– Он сошел с ума. Поговори с его психиатром.

Она угощает меня завтраком. Кажется, она еще что-то себе подправила с прошлого раза. Или просто накачала ботоксом, или, уж не знаю, что, не важно. Она коренным образом изменила свою жизнь, с тех пор как ее муж – он же, к несчастью, мой отец – сел за решетку, – хоть она и трудилась на благое дело в первое время. Бесстыдница, да и только. Она истратила много денег на пластическую хирургию в последние годы. Иногда, при определенном освещении, она меня пугает.

– Ладно. Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? Мама, это ведь ты мне позвонила.

Она с минуту смотрит на меня, не реагируя.

Потом наклоняется ко мне и говорит:

– Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Не отвечай сгоряча. Подумай хорошенько. Что ты скажешь, если я снова выйду замуж? Подумай хорошенько.

– Я тебя убью, очень просто. И думать не надо.

Она тихонько качает головой и, закинув ногу на ногу, закуривает сигарету.

– Тебе всегда нужна была стерильная версия жизни. Темные, анормальные стороны тебя всегда пугали.

– Я тебя убью. И избавь меня от твоей тарабарщины. Ты предупреждена.

До сих пор я закрывала глаза. Конечно, ее сексуальный аппетит всегда меня удивлял, и я его не одобряю – более того: он мне довольно противен, – но я решила проявить открытость и широту взглядов по этому вопросу. Если так она справляется с ситуацией, я с этим мирюсь – не стараясь выяснить подробности. Ну и ладно. Однако когда дело принимает несколько более серьезный оборот и мы рискуем ступить на скользкую почву, как с этой историей с замужеством, тут уж, черт побери, я вмешаюсь. Кто счастливый избранник на этот раз? Кого она встретила? Что за птица этот Ральф – так зовут парня, – который появился в поле зрения и омрачил его?

Я устранила адвоката, который утверждал, что без ума от нее, объявив ее носительницей вируса, потом директора агентства, рассказав ему всю правду о нашей истории – от которой бросает в дрожь, – но они-то хоть не просили ее руки.

Не думаю, что я смогу смириться с такой гротескной ситуацией. Женщина в семьдесят пять лет. Ее свадьба, цветы, медовый месяц. Она смахивает на этих жутких старых актрис, покрытых толстым слоем штукатурки, с силиконовыми грудями – пять тысяч евро за пару, – с блестящими глазами и диким загаром.

– Интересно знать, кто будет платить за мою квартиру все эти годы, – вздыхает она наконец. – Интересно, скажи мне.

– Я, конечно. Я же всегда это делала, разве нет?