— Почему бы вам не перейти прямо к делу? — спросил он.
Клив был готов сделать именно это.
— Мой клиент хотел бы купить лояльность. За наличные. Никаких следов.
— Лояльность? — повторил Деррик, потягивая пиво.
Улыбка, озарившая его лицо, приободрила Клива, он решил дожать Деррика.
— Пять тысяч наличными, — сказал он, озираясь по сторонам. — Половина сейчас, половина — по окончании суда.
С новым глотком пива улыбка Деррика стала еще шире.
— И что я должен сделать?
— Поговорить с Энджел, когда будете ее навещать, и убедить ее в том, что этот процесс чрезвычайно важен для обвинения. Но не говорите ей ни о деньгах, ни обо мне, ни о чем таком. Во всяком случае, не сейчас, может быть, потом.
— А почему?
— Потому что это чертовски незаконно, поняли? Если судья каким-то образом узнает, что я предлагал вам деньги за то, чтобы вы поговорили с Энджел, нас обоих упекут за решетку. Ясно?
— Ага.
— Вы должны отдавать себе отчет в том, что это опасно. Если не хотите продавать свои услуги, скажите сразу.
— Десять тысяч.
— Что?
— Десять. Пять сейчас — пять по окончании процесса.
Клив ухмыльнулся с оттенком презрения. Знал бы Деррик, каковы настоящие ставки!
— Ладно. Десять.
— Когда я их получу?
— Завтра. — Они заказали сандвичи и еще с час говорили о процессе, о вердикте и о том, как лучше убедить Энджел.