— Нормально. — Трей болезненно поморщился. Три раза в день к нему приходила медицинская сестра — приносила болеутоляющие и оказывала необходимую помощь. Трей чувствовал себя неважно и жаловался на боль. — Как мы сыграли?
— Легкая победа. Надрали с разницей в пятьдесят очков.
Рик устроился в кресле, стараясь не обращать внимания на беспорядок.
— Значит, справились без меня.
— Лацио — не серьезный противник.
Трей больше не улыбался. Его беззаботность исчезла — сменилась горечью. Он жалел себя. Обычное дело для молодого спортсмена, получившего сложный перелом. Карьера, как понимал Трей, оборвалась, начинался другой этап жизни. Подобно многим молодым спортсменам, Трей не задумывался, каким будет его следующий шаг. Когда человеку только двадцать шесть, он собирается играть вечно.
— Сестра о тебе заботится? — поинтересовался Рик.
— Старается вовсю. В среду мне наложат новую шину, а в четверг я сваливаю. Пора домой, у меня здесь крыша едет.
Они долго смотрели в безмолвный экран телевизора. С тех пор как Трей выписался из больницы, Рик навещал его каждый день. Ему казалось, что маленькая квартирка становится все меньше и меньше. Может, из-за растущих гор мусора и грязного белья и постоянно закрытых и занавешенных окон. Или потому, что Трей все глубже погружался в депрессию. Рик обрадовался, узнав, что он скоро уезжает.
— Я никогда не получал травм в защите. — Трей не отводил взгляда от экрана телевизора. — Ты поставил меня в нападение — и вот, пожалуйста! — Для пущей убедительности он шлепнул ладонью по гипсу.
— Ты винишь меня в том, что сломал ногу?
— В защите я не получил ни одной травмы.
— Что за чушь ты городишь? По-твоему получается, что калечат только игроков нападения?
— Я говорю о себе.
Рик готов был взорваться, но сделал несколько глубоких вдохов, проглотил застрявший в горле ком, посмотрел на гипс и промолчал.
— Давай сходим вечером к «Полипо», поедим пиццу?
— Нет.
— Тогда хочешь, принесу пиццу сюда?
— Нет.
— Сандвич, стейк? Выбирай.