Поняв, что ее сумка в безопасности, Зола спросила:
– Вы собираетесь взять мои вещи?
– У нас есть ордер, – ответил сержант.
– Но почему? Я не совершила никакого преступления.
– У нас ордер, – повторил сержант. – Распишитесь здесь. – Он ткнул пальцем в опись.
– Я ничего не собираюсь подписывать, – заявила Зола, зная, впрочем, что выбора у нее нет. В этот момент она осознала реальность происходящего и, глубоко вздохнув, смирилась с тем, что сопротивление бесполезно.
Сержант положил ее деньги и карточки в большой гостиничный конверт и передал другому полицейскому. Потом посмотрел на Бо и сказал по-французски:
– Вы едете с нами.
Бо не понимал, что происходит, пока стоявший рядом полицейский не достал наручники и не взял его за запястье. Бо инстинктивно дернулся, и другой офицер схватил его за плечо.
– Что вы делаете? – грозно спросила Зола по-английски. Одновременно с нею Фанта запротестовала по-французски. Бо сделал глубокий вдох и обмяк, его руки уже были скованы наручниками за спиной.
– Все в порядке, не волнуйся, – сказал он Фанте.
– Что вы делаете?! – повторила Зола. Сержант отстегнул свою пару наручников и позвенел ими перед ее носом.
– Тихо! Хотите тоже?
– Вы не можете забрать его, – произнесла она.
– А ну, тихо! – рявкнул сержант. – А то и мать заберем.
– Не надо, Зола, – попросил Бо. – Все нормально. Я посмотрю, как там папа.
Двое полицейских потащили Бо к выходу, и все ушли – сержант с конвертом в руке. Зола и Фанта, не веря своим глазам, смотрели, как Бо запихнули в машину и бросили на заднее сиденье.
Как только они уехали, Зола позвонила Идине Санга.
Во вторник, в четыре часа, адвокаты Свифт-банка сделали заявление о предстоящей сделке по шести коллективным искам, разбросанным по стране. Учитывая слухи и предположения, циркулировавшие на протяжении последних трех месяцев, новость едва ли не разочаровала публику. Оптимистичное предсказание Свифта утратило силу.
По условиям соглашения, Свифт внесет в фонд сделки изначальную сумму четыре и две десятых миллиарда долларов на покрытие претензий предполагаемых миллиона ста тысяч клиентов. На каждый из шести коллективных исков должно было прийтись по восемьсот миллионов долларов плюс триста миллионов, являющихся законной добычей адвокатуры, занимавшейся коллективными исками. Со своими двумястами двадцатью тысячами истцов «Коэн-Катлер» являлся крупнейшим получателем, первым предъявившим свой коллективный иск и лучше остальных организованным, так что он стоял первым в очереди на получение денег.