— Мне так жаль Эйприл! — выдохнула Эльза. Она говорила таким тоном, словно знала девочку лично, хотя это было не так. Но теперь, как всегда бывает в подобных случаях, все в Страттенберге знали — или утверждали, что знали, — Эйприл и могли сказать о ней только хорошее.
— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовался Тео, почесывая голову Судьи.
— Никаких. Я весь день слушала радио — ни слова, ни одной зацепки. Как школа?
— Ужасно. Мы только об Эйприл и говорили.
— Бедная девочка. — Эльза рассмотрела рубашку Тео, потом ее взгляд опустился на его штаны, и на долю секунды Тео застыл. Каждый день Эльза быстро его оглядывала, никогда не упуская случая сказать что-то вроде: «Неужели эта рубашка действительно подходит к этим штанам?» Или: «Разве ты не надевал эту рубашку два дня назад?» Это невероятно раздражало Тео, и он жаловался родителям, но его слова никто не принимал всерьез. Эльза была как член семьи, как вторая мама для Тео, и если она и отчитывала его за что-нибудь, то исключительно из лучших побуждений, любя.
Ходили слухи, что Эльза все деньги тратит на одежду, и, уж конечно, это было заметно. Очевидно, она одобрила его сегодняшнее облачение. Прежде чем она успела хоть что-то по этому поводу сказать, Тео задал вопрос:
— Мама у себя?
— Да, но у нее клиент. А мистер Бун работает.
Так обычно и обстояли дела. Мать Тео, когда не находилась в суде, проводила большую часть времени с клиентами — главным образом с женщинами, которые (1) хотели развода, или (2) нуждались в разводе, или (3) как раз занимались оформлением развода, или (4) страдали от последствий развода. Это была трудная работа, но Марселла Бун считалась лучшим из лучших юристов по разводам в городе. Тео очень ею гордился. Еще он гордился тем, что его мать убеждала каждого нового клиента обращаться за профессиональными консультациями с целью спасти брак. К сожалению, как он уже понял, некоторые браки не суждено было спасти.
Он взбежал вверх по лестнице вместе с Судьей, несшимся за ним по пятам, и ворвался в просторный и чудесный кабинет Вудса Буна, адвоката и консультирующего юриста. Отец Тео сидел за столом и работал, держа трубку в одной руке и ручку — в другой, среди бумаг, разбросанных повсюду.
— Ну, привет, Тео, — произнес мистер Бун с теплой улыбкой. — Хорошо прошел день в школе? — Один и тот же вопрос пять дней в неделю.
— Ужасно, — ответил Тео. — Я знал, что не стоило туда ходить. Напрасная трата времени.
— Это еще почему?
— Да ладно, пап. Мою подругу, нашу одноклассницу, схватил сбежавший из тюрьмы преступник, осужденный за похищение человека. Такое здесь не каждый день происходит. Нам нужно было отправиться на улицу и помочь в поисках, но нет, мы застряли в школе, где все только и делали, что говорили о пропавшей Эйприл.
— Чепуха. Оставь это профессионалам, Тео. У нас в городе хорошая полиция.
— Что ж, пока ее не нашли. Может, им нужна какая-то помощь.
— Чья помощь?
Тео откашлялся и стиснул зубы. Он уставился прямо на отца и приготовился сказать правду. Его учили решительно выдавать правду, ничего не утаивать, просто говорить все как есть, ведь любые последствия намного лучше, чем последствия лжи или недоговоренности. Он собирался сказать: «Наша помощь, папа, помощь друзей Эйприл. Я организовал группу поиска, и мы собираемся отправиться на улицу прямо сейчас». Но тут зазвонил телефон. Отец схватил трубку, как всегда хрипло пробормотав «Вудс Бун», и прислушался.
Тео прикусил язык. Через пару секунд отец прикрыл ладонью трубку и прошептал:
— Это может затянуться.