Она шмыгнула носом.
– Почему Реми для тебя так важен?
Грейс взяла паузу, восстанавливая дыхание.
– Наши матери были близкими подругами. Когда моей не стало, Лотти взяла меня в свою семью и растила как собственную дочь.
– Ох, Грейс…
– А Дэн теперь думает, что Реми – мой любовник.
– Это ведь не так?
– Конечно нет! Мы выросли вместе, любим друг друга как брат и сестра.
– Господи, Грейс… Дэн звонил недавно вечером, разыскивал тебя. Сказал, якобы в «Янусе» чрезвычайное происшествие, и спрашивал, куда ты делась. Я призналась, что не знаю. Прости…
– Ты и не могла знать.
– Почему ты не готова поделиться этой историей с Дэном? Наверняка он поверит, – удивилась Шэннон. – Расскажи ему, он все поймет.
Грейс не испытывала уверенности, что ей теперь требуется доверие Дэна.
– Боюсь, не поверит. Он считает, что я не хочу ребенка именно из-за Реми.
Шэннон испытующе посмотрела ей в глаза.
Помолчав, Грейс продолжила:
– Мне пришлось прервать беременность вскоре после того, как мы поженились. Дэну я ничего не сообщила – сперва хотела убедиться сама, что с плодом все в порядке. Ребенка мы в любом случае сразу не планировали. Если все складывалось бы удачно, собиралась накупить в дом воздушных шариков, а скан оформить в виде праздничной открытки. Немного трусила и все же надеялась обрадовать Дэна. Однако, получив результаты скрининга, обнаружила: будущее дитя – носитель гена склонности к насилию.
– Теперь мне все ясно, – тяжело вздохнула Шэннон.
– Как я могла позволить появиться на свет такому ребенку, зная, что с ним случится, если ген агрессии проснется? Я ведь четко себе представляю, какие ужасы происходят на третьем уровне… – Она снова всхлипнула. – Сама понимаешь… Доктор спросил, не желаю ли я прервать беременность. Я знала, чего ждать в будущем, когда ребенок подрастет, ну и…
– Господи, Грейс, мне так жаль…
– Я не могла поделиться с Дэном. Тогда думала, что слишком его люблю, однако теперь вижу: я просто пыталась защитить себя.