Император сначала передал одному из придворных букетик одуванчиков, передал аккуратно, как большую ценность, потом взял в руки кувшинчик.
— Я видел в таких привозили «чёрную кровь» из Ханидана, — задумчиво разглядывая кувшинчик, сказал император
— Так и есть, — кивнула Ирина, — это и есть «чёрная кровь» из Ханидана.
После этих слов император вопросительно взглянул на Ирэн.
— Я полагаю, — Ирэн взяла, свёрнутую в рулон карту, — что в Стоглавой тоже есть «чёрная кровь», — произнесла Ирина и только сейчас поняла, что её слова прозвучали абсолютной тишине, как будто все вдруг разом перестали дышать.
Император оглянулся, нашёл глазами Шувалова, и неожиданно улыбнувшись весёлым голосом громко сказал:
— Давайте уже про кримы, Ирэн Леонидовна
Ирина сначала опешила, но вложила в руки императора карту и стала рассказывать про кримы и другую косметику, совершенно забыв и про трактор, и про керосин.
А Шувалов между тем сначала подошёл к Виленскому, потом к Лопатину. И когда Ирина закончила свою речь, окружённая фрейлинами императрицы и демонстрировавшая косметические женские приятности, то сундук был уже собран и, в сопровождении императорских гвардейцев и двух проверенных сотрудников Тайной службы, перенесён в особую комнату.
А Леонид Александрович, наклонившись к Ирэн тихо сказал:
— Император ожидает нас с докладом.
Глава 17.
— Ставровский найден мёртвым в камере, — доложил Шувалову гвардейский офицер.
— Что?! — Шувалов сломал перо, которым записывал что-то на лист, вложенный в его неизменную чёрную папку.