Многое Тедди была готова услышать, от вялых отнекиваний до честного признания, но вот этого ей и в голову прийти не могло. Как ни крути, Сол не походил на мышь. Даже летучую. Разве что в этом странном мире и названия все перепутаны…
– Сол не мышь, – озвучил ее мысль Димка, вставая рядом. Он уже собрал палатку и теперь запихивал в рюкзак.
Василий закашлялся, глаза его выпучились, словно он подавился. Тедди не знала, то ли стукнуть его по спине, то ли подождать. Но когда хозяин двора успокоился, то прохрипел:
– Да уж, этот точно не мышь. Мышей терпеть не может, как и вся его братия. Впрочем, они и друг друга не слишком терпят. Вздорная семейка. Слыхали про его старшую сестру? Ее брат должен был наследовать родителям, да только она его птенцом убила. Все гадают, долго ли ждать, когда Сол свою сестру ощипает, уж больно она непутеха по их меркам.
– Для человека вы подозрительно много знаете о птичьих делах, – сузила глаза Тедди.
Но Василия это не смутило.
– У нас все знают, – махнул он рукой. – Кора баба вздорная и болтливая, но не злая, с нашими девками болтает, так и мы новости узнаём.
– Кора? – Тедди уже перестала понимать, о чем они говорят.
– Да сорока, – пояснил Василий. – Не гнушается с нормальными людьми разговаривать, даром что крылатая.
Так Димка с Тедди стали обладателями информации о том, что птичьи породы назывались тут точно так же, как и в их мире, и, судя по описаниям, выглядели они похоже. Если верить Василию, Сол несколько преувеличил значимость его королевской семьи для птичьего племени. Вместе они собирались разве что для отражения нападений мышей или разбоя, да и то находились отщепенцы. Все остальное время птицы жили кто во что горазд и хоть знали, кто их король, большого пиетета к нему не испытывали. Они и впрямь полагали, что это их королевство, но то же самое думали и мыши, а их было не в пример больше, и дисциплина у них была железная. Правда, они не гнушались пожиранием не только птиц, но и людей. Люди же словно между молотом и наковальней выживали только за счет того, что эти племена находились в состоянии постоянной войны.
– А почему вы не уйдете отсюда? – не выдержала девочка. Она окинула взглядом двор и дом. Нет, она не видела здесь такого, ради чего стоило бы рисковать жизнью. Своей и детей.
Кажется, ее мысли слишком ясно были написаны на лице, потому как Василий недовольно зыркнул на нее исподлобья и буркнул:
– Умная какая. Птичье племя нас тоже гонит, но, чтобы дойти хотя бы до гор, нужно преодолеть лес. А мыши нас не пропускают. Им куда удобнее, когда мы тут.
Василий рассказал, что, кроме их села Несчастливое, есть еще два известных ему, до которых можно добраться. Горемычное и Унылое. А дальше со всех сторон густой лес, полный ночных хищных птиц и кровожадных мышей, так что даже грибы-ягоды крестьяне собирали с оглядкой ясным днем, а в поля добирались только всем селом, оставляя дома детей, стариков и несколько крепких женщин с факелами наготове – огня опасались и птицы, и мыши.
– А теперь уходите, пока беду не накликали, – грубо оборвал он свою речь, когда Тедди уже было решила, что он сменил гнев на милость и позволит им остаться еще хоть ненадолго.
– То есть вы своих в лес не пускаете, а нам можно? – возмутился Димка. – А если они нас сожрут?
– Потом не голодные, значит, будут, – пояснил Василий с совершенно серьезным видом. – Вы чужаки, вас не жалко.
Похоже, Димка онемел от возмущения, и Тедди лишь порадовалась, что его руки заняты рюкзаком и окладистая борода Василия не пострадает.
– Хоть чая горячего дадите с собой? – быстро спросила девочка, вспомнив о почти пустом термосе. Конечно, травяной чай без сахара – не предел мечтаний, но она уже успела оценить, какие холодные тут ночи, и не хотела остаться без горячего. Да и перевести разговор было нужно, а она порядком продрогла, стоя в росе.
– Это можно, – обрадовался их покладистости Василий. – Марфа, ставь котел в печку, чужаки скоро уходят!