– Отлично, – произнес Многоликий. Он шагнул к девочке и крепко вцепился костлявыми верхними лапами в ее плечи. – Обмен. Будет обмен.
Прежде чем Тедди поняла, о чем речь, она резко оторвалась от земли. Что-то кричала Мара, визгливым писком казался голос отца, но все это осталось внизу, а над Тедди шумели крылья, в плечи больно вонзались когти, и она не могла оторвать взгляд от лица несущего ее Многоликого – до тех пор, пока от мельтешения голова не закружилась настолько, что она обмякла в лапах короля летунов, проваливаясь то ли в обморок, то ли в наведенный кем-то сон.
Конечно, мысль про наведенный сон не сразу пришла ей в голову, а лишь когда очнулась. Пробуждение ее не было приятным. Она лежала на чем-то жестком в полной темноте, щекой упираясь в колючую стену, которая – девочка нащупала руками – простиралась дальше, чем она могла достать. И разумеется, Тедди не успела даже освоиться здесь, как прямо рядом с ней зажглись, как фонари, два больших круглых глаза.
От неожиданности Теодора взвизгнула, да так громко, что глаза немедленно превратились в щелочки.
– Не ори, принцесса, тут и без тебя от каждого звука эхо, – недовольно прощелкали над ухом.
Тедди села.
– Сол? – неуверенно спросила она.
– Смотри-ка, запомнила, – развеселился пернатый принц. – Никак понравился? Вот и ко мне домой без спроса заявилась!
– Ничего себе дом! – присвистнула Тедди. Она успокоилась. Сол был летуном вредным и порой откровенно недобрым, но зла она от него не видела. Да и сидел в этой темнице он вместе с ней, так что выходило, что он товарищ по несчастью. – Это тюрьма какая-то!
Что такое «тюрьма», Сол не знал, а когда Тедди пояснила, неожиданно страшно оскорбился.
– С ума сошла, глупая человечка! Это мое спальное гнездо, между прочим!
– Что-то оно твердое для спального, – съязвила Тедди, нащупывая под собой толстые сплетения ветвей.
– Так ты сначала на мягком лежала, а потом ворочалась во сне да и свалилась на голый пол, – пояснил принц. – Аккурат к моменту, когда мне самому спать захотелось.
Глаза Тедди уже привыкли наконец к темноте, и она разглядела, что принц сидит на чем-то мягком, похожем по своему виду на мантию Мары. Так вот почему пернатые спокойно относились к одеянию мышиной королевы! Они и сами использовали свои перья для создания уюта. Правда, вот ей, Тедди, уюта не хватило. На Сола она не могла разозлиться, как ни пыталась. Уж очень потешно он выглядел, распушившись по всей своей лежанке, как курица-наседка, и пытаясь при этом сохранить воинственный вид.
– Хорошо, свалилась, и очень вовремя, – покладисто согласилась она, заслужив удивленный взгляд круглых светящихся глаз. Ага, не ожидал! Так его! – Но что мы с тобой вообще делаем тут вдвоем, если это не тюрьма? У вас дефицит с жильем, что ли, и всех провинившихся в одно место суют?
Разумеется, слова «дефицит» принц тоже не знал. Если так дальше пойдет, то разговор их затянется или Тедди придется научиться говорить попроще.
– Меня попросили присмотреть за тобой, пока ты не отойдешь от сна, – пояснил Сол. – Неизвестно было, как ты переживешь его колдовство, на человечках его никогда не испытывали. А вот мыши могут и не проснуться.
Против воли Тедди вспомнила, как ее отец пытался усыпить Тину. Кажется, с Многоликим у него было что-то общее. Зато теперь она поняла, что превращение в летуна, пусть и кратковременное, принесло ей больше пользы, чем вреда. Хотя судить еще было рано. Она пока что находилась в плену. Может, для Сола и нормально сидеть в наглухо закрытом гнезде, но она отлично помнила последние слова короля про заложника. Ее хотят поменять на Тинатин, но никто из мышей не знает, где пернатая принцесса…
– Я была крылатой, – рассеянно ответила она, думая о своем. Как же понять, что делается в королевстве летунов, когда она едва-едва начала разбираться в собственном мышином? Ха, стоило лишиться могущества, как она стала воспринимать мышей как своих. Поздновато как-то, нет?
– Тогда понятно, – с облегчением прощелкал Сол. Он совсем не удивился. – А снова стать можешь? Так тебе было бы удобнее в нашем королевстве.