Любовь в объективе

Эвелина.

– Приходил ко мне твой дружок, – говорит Карина, – Говорил, что хочет извиниться.

Мы сидим на кухне и пьём чай, после небольшого ужина.

– Какой дружок? – спрашиваю я.

– Кристоф.

– Кристоф? – удивляюсь. – Тебе точно не приснилось?

Она уводит взгляд в сторону, будто воображает. Смотрит в окно, за которым наступила ночь. Уже почти ничего не видно. Тихая улочка, шелест деревьев, высаженных вдоль дороги, редкие проезжающие авто и не менее редкие парочки, прогуливающиеся по тротуарам – это всё, что можно встретить сейчас на улице.

– Да нет, – говорит она. – Но я послала его.

– Ну и правильно сделала, – я поднимаю чашку и делаю глоток.

– Только не совсем в том смысле, – Кариана возвращается ко мне. – Послала его исправлять ситуацию.

– Это ещё как?

– Сказала, что, если он хочет извиниться по-настоящему, ему следует решить проблемы с прессой.

– И он согласился?

– Сначала попытался как-то возразить, но потом ушёл с недовольным видом. Я вообще думала, что он меня побьёт.

– Это так на него похоже, – киваю я, откусывая кусок печенья.

– Я, конечно, не могу судить его. Почти его не знаю. Но мне кажется, что он изменился.

Интересно, с чем же это связано? С чем связаны подобные мысли Карины и с чем связаны его изменения, если такие действительно есть. Я и сама, по правде говоря, заметила это уже давно. Только не хотела обращать внимания. Думала, что мне показалось. Что это пройдёт. Но это не проходит. Каждый день Кристоф ведёт себя… нормально. Нормально на столько, на сколько это вообще можно сказать про него.

– Наверное, он просто понимает, что, если не будет меняться, его карьере конец, – наконец делюсь соображениями я.

– Или просто хочет произвести на тебя впечатление.

Я хмыкаю. Делаю глоток, опускаю кружку и говорю: