Ещё чуть-чуть и я бы, наверное, зарыдала.
— Как? Как такое возможно? Зачем? Что? Зачем ты пытаешься его спасти.
— Боже, Вика, — я подошла к сестре ближе. Я была готова встать на колени, лишь бы она послушала меня. — Умоляю… Пожалуйста… Помоги ему…
— Зачем? — снова спросила она.
Зачем? — продумала я. Потому что…
— Потому что я люблю его… — тихо сказала я.
Дальше слёзы потекли сами. Я не рыдала. Просто стояла, чувствуя, как капли стекают по щекам. Я стояла, и раз за разом повторяла одно и то же слово:
— Умоляю… умоляю… умоляю… Я сделаю всё, чего ты хочешь. Только спаси его… Умоляю…
Вероника помотала головой, но уже спустя секунду она кивнула в сторону дома. Медики тут же побежали внутрь.
Я закрыла веки. Я была благодарна ей больше всего на свете. Я была готова сделать, что угодно, ради спасения Германа. Но я понимала, чего попросил Вика. Именно это она и попросила, как только я смогла открыть глаза, и снова посмотрела на сестру.
— Если этот человек выживет, — сказала она тогда. — Если удастся его спасти… — она нарочно выдержала паузу, вглядываясь в мои зрачки, — Если он останется жить, я хочу, чтобы ты прервала с ним все контакты. Если ты действительно его любишь, ты оставишь его, ради его же блага. Если ты хочешь, чтобы он жил дальше, ты забудешь о нём, сотрёшь его из своей памяти и начнёшь новую жизнь. Ты меня поняла?
Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.
Я согласилась. Но именно тогда я поняла, что не смогу выполнить данное обещание. Я поняла, что действительно люблю его. Несмотря на всё, что произошло между нами, несмотря на его поведение за последние два месяца, я всё равно чувствовала любовь.
Он же пытался… пытался что-то сказать мне, но я не послушала. Последнее, что он сказал мне «я люблю тебя», но я ничего не ответила. Как я могла? Как я могла промолчать, после этого? И что, что он не извинился за забытый день рождения? Какая же это теперь, оказывается, глупость. Я потеряла человека… Потеряла из-за глупости… Из-за гордости…
Все эти проблемы… эти глупые, детские проблемы, когда тебе не хватает его заботы и любви… Всё кажется такой ерундой, когда понимаешь, что он больше не сможет поговорить с тобой. Когда понимаешь, что эти проблемы не решить разговором, потому что этого человека больше нет… Уже нет смысла вести себя гордо, потому что никто этого не увидит. И гордость эта теперь кажется такой глупостью… Неужели я не могла просто попросить его поговорить со мной? Неужели было на столько необходимо делать вид, что я обижена, кричать на него, ругаться? Сейчас я понимаю, на сколько всё это было бессмысленно… Сейчас, когда я поняла, на сколько хрупка человеческая жизнь, жизнь любимого человека — даже при том, что я сама не до конца осознавала эту любовь в последнее время, отговаривалась от неё под предлогом обиды, — я вдруг осознала, что все проблемы решаемы. Решаемы, если человек жив…
Одно я поняла наверняка.
Я не собираюсь бросать Германа…
Глава 22
— Что-то я совсем запуталась, — сказала Ира, держа пакет со льдом у лба. — Ты любишь его или нет?