Мы остались одни. Перед нами высились Врата Бездны, хранящие в себе тайну Хранителя и нашу судьбу. И мои сопартийцы еще не знают, что сейчас в этой игре решается не просто игровой эпизод, но и судьба человечества. Если Феникс не имеет контроль над этой локацией и Хранитель перетягивает внимание Искина-собрата от нас, то информация, которую хочет сообщить Хранитель — действительно повлияет на судьбу человечества.
Врата Бездны…
Они возвышались перед нами, как непреодолимая стена, словно сама тьма сгустилась в этом месте, чтобы преградить нам путь. Руны на них пульсировали, словно сердца спящих чудовищ, и от них исходила волна мощи, которая заставляла трепетать душу.
— Ну, и как мы их откроем? — спросил Гром, нервно постукивая топором по набедреннику. — Может, попробуем их выбить?
— Сомневаюсь, что это поможет, — ответила Аранэя, внимательно изучая руны. — Я чувствую здесь что-то другое. Не просто магия.
— Лирой, у тебя есть идеи? — спросила Лилит, с надеждой глядя на меня.
Я покачал головой, чувствуя себя беспомощным. У меня была карта, у меня был посох, у меня был кристалл, но я не знал, что с ними делать. Врата Бездны казались неприступными, непостижимыми.
— Как использовать наши артефакты? — предложила Лилит. — В описании квеста сказано, что нам нужны все предметы, полученные в предыдущих испытаниях.
Мы достали все артефакты, которые нам удалось добыть в Черной Бездне: «Кольцо Сирены», «Наручи Берсерка», «Плащ Древа»… и, конечно же, «Посох Эха». Мы подносили их к Вратам, пытались активировать их магию, но ничего не происходило. Врата оставались непроницаемыми.
— Долбанные разрабы!, Ничего не получается! — в сердцах воскликнул Гром, стукнув кулаком по камню. — Может, нужно какое-то специальное заклинание? Или жертвоприношение?
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала Аранэя, бросая на него укоризненный взгляд. — Должен быть другой способ.
И в этот момент я вспомнил слова Эхо: «Я — часть этого мира, его память, его душа».
Я посмотрел на артефакты, которые мы держали в руках, и вдруг понял. Они были не просто предметами. Они были частью этого мира. Частью его истории, его памяти.
— А что, если… — начал я, и мой голос дрожал от волнения. — Что, если нам нужно не просто активировать эти артефакты, а пробудить их память?
— Звучит бредово, — не поняла Лилит. — и как?
— Я не знаю точно, — ответил я. — Но… кажется, я знаю, с чего начать.
Я взял «Посох Эха» и подошел к Вратам. Затем я достал «Сердце Лабиринта» — синий кристалл, который дал мне Эхо — и вставил его в специальный паз на набалдашнике посоха. Кристалл вспыхнул, и посох задрожал в моих руках, наполняясь мощной энергией.
Я положил куб на землю и крутил посохом, стараясь эти предметы соединить. Махнув рукой, я просто держал посох на вытянутой руке, и он сам, словно под воздействием извне, воткнулся в куб.
И в этот момент произошло нечто невероятное. Собранный артефакт засиял ярким светом. От него исходили волны энергии, которые сливались в единый поток, направленный на Врата. Руны на Вратах запульсировали с бешеной скоростью, а затем они начали открываться. В тот момент, когда Врата начали открываться, артефакты стали источаться, становясь прозрачной дымкой.
М-да, жаль посох… Хорошие плюшки давал. Я с легкой завистью посмотрел на артефакты сопартийцев. У них-то они остались нормальными.