Коул кивнул. Он сидел, упершись локтями в стол, соединив кончики слегка согнутых пальцев.
— Да, прошла неделя.
— Не знаю, что вы хотите услышать от меня, сэр, но…
— У меня из-за вас герпес разыгрался, инспектор.
— Герпес?
— Взгляните, — Коул наклонился, указал на свой подбородок. — Вот здесь. Появляется, когда я нервничаю. Жена говорит, что я начинаю походить на подростка. Прыщавого подростка, пристрастившегося к наркотикам или еще к чему.
— По-моему, вы не похожи на подростка, сэр.
Макушку главного инспектора уголовной полиции украшала лысина, остатки волос — седина. Он пыхтел на ходу и потел даже в холодную погоду. И, совершенно как дед Люсии, носил летом расстегивавшиеся сверху донизу рубашки с коротким рукавом. Именно такая была на нем и сейчас.
— У вас когда-нибудь был герпес, Люсия?
Она покачала головой.
— Это больно. Сначала чувствуешь пощипывание, потом жжение, а потом болячки начинают саднить, как черт знает что. В общем, мне он не нравится.
— Могу себе представить. Думаю, он и мне не понравился бы.
— Что вас задерживает, инспектор? Почему расследование заняло столько времени?
Люсия слегка поерзала на стуле. Раскрыла лежавшую на ее коленях записную книжку.
— Да не смотрите вы в нее. Смотрите на меня.
— Пятеро погибших, сэр. Четыре убийства и самоубийство. Что вы хотите от меня услышать?
Главный инспектор округлил глаза. Поднялся из кресла, постоял — суставы его при этом потрескивали. Вытащил стаканчик из стоявшей у охладителя стопки, налил себе воды. Сделал глоток, поморщился — зубы заныли от холода — и присел на край стола.
— Пятеро погибших. Ладно. Где они погибли? — он взглянул на Люсию, но ответа ее ждать не стал. — В одном и том же помещении. Как? От пуль, выпущенных из одного и того же оружия одним и тем же человеком. У вас имеется орудие убийства, мотив, полный зал свидетелей.
Главный инспектор Коул взглянул на свои часы:
— Домой я уеду через час. Значит, смогу подписать ваш отчет и у меня еще останется двадцать свободных минут.