Вот оно как. Не знаю почему, но мне кажется, что Берт сейчас говорит абсолютно искренне. Но лучше все равно держать ухо востро и не подставлять спину. Мало ли.
— На войне, — слова сорвались с языка сами собой, — уже когда я дослужился до сержанта, мне дали под командование взвод новобранцев. Они были еще совсем зеленые, только-только из академии. Войну видели на экранах мониторов и даже не представляли себе, что это такое. В общем, отряд, в который входил и мой взвод, должен был тогда сопровождать одну очень важную шишку во время перелета с Альтера на Сааракс. И мы попали в засаду беломордых. Нет, они нас не расстреляли издалека. Генерал, которого мы охраняли, им нужен был живым. Но поскольку операция у нас была секретная, летели мы на гражданском судне, практически без какого либо сопровождения. И во время его абордажа погибли двое из моих парней. Они не были пробирочниками. У одного на Деймоне осталась жена, у другого — престарелые родители. Бой мы выиграли, а вот после… Я сидел, читал их личные дела и пил. Пил, чтобы в полубессознательном состоянии найти в себе силы свести счеты с жизнью. Нет, мне и до этого приходилось видеть смерть своих товарищей по оружию, но тогда еще я не нес ответственности за их жизни…
— И что было потом? — спросил Берт, вставая с ящика и разминая затекшие ноги.
— Упился до беспамятства и уснул, — коротко бросил я, тоже вставая, — утром меня откачали, устроили выволочку, а после отправили к мозгоправам. Те уже и привели более-менее в чувство. С тех пор я научился более спокойно воспринимать подобные вещи.
— Не знаю, как можно такому научиться, — задумчиво протянул Берт.
— Просто приходится привыкнуть. Особенно когда война затягивается на несколько лет. Рано или поздно любой командир с этим сталкивается. В первый раз у многих случается шок. Ты видишь своего бойца с дыркой в голове и понимаешь, что все. Для того, кто еще минут пять назад ходил, разговаривал, шутил и смеялся, все закончилось. Закончилось потому, что он выполнял твой приказ. И вот когда приходит осознание того, что он уже не встанет, не отправится на точку возрождения, как в тех дурацких книжках, что были популярны лет пять назад, что именно тебе писать похоронное письмо его родственникам… Тогда тяжелее всего. На второй раз уже легче. На десятый раз ты черствеешь окончательно и воспринимаешь подобное как нечто само собой разумеющееся.
— И как? У тебя уже был десятый раз? — спросил Берт, опираясь руками на толстую стенку, которую совсем недавно напылили дроны.
— За всю войну я потерял девять человек…
Мы снова замолчали, вглядываясь в холодный мрак ночи, укутавший останки мертвого города. Мертвого, но отчаянно пытавшегося зацепиться за те жалкие крохи воспоминаний и ярких моментов, что у него еще оставались. Если долго вслушиваться в его тишину, то казалось, что можно различить рев отчаянья какой-то неизвестной твари. Изредка по пустым улицам гулял едва слышный отзвук чьих-то выстрелов. А иногда чьи-то когти отчаянно скрежетали по серому металлу небоскребов.
Разыгравшееся ли это воображение, или же призраки навроде тех, что мы видели в ангаре, сказать было трудно. Однако датчики скафандра не регистрировали ничего, кроме тихого гудения энергоячейки. Впрочем, можно ли на них полагаться…
— Ладно, пойду я немного взд… — начал было Берт, потягиваясь, но его тут же перебил голос командира «Беты».
— Шеф, у нас движение! Северо-западный угол. Судя по приборам, это не человек. Повторяю, это не человек!
Глава 14
— Что там? Изображение мне, быстро! — бросил я, падая за стенку рядом с командиром «Беты».
Боец лишь коротко кивнул, и у меня перед глазами тут же развернулась картинка.
По главной улице, уходящей куда-то в сторону космопорта, металась тень. Небольшой меховой комок, с тянущимся за ним черным шлейфом хвоста. Существо жалобно пищало и то и дело издавало довольно странный звук, отдаленно напоминающий скрежет металла о металл: «шельк-шельк-шельк». Сильно напугано. Вот только чем? Или кем…
— Мать твою, Дерн. Ты из-за этого всех на уши поднял? — сказал один из бойцов «Альфы». — Сучий ты хер, зачем всех так пугать?
— А ты что, уже подштанники намочил? — съязвил в ответ командир «Беты».
— Я тебе эти подштанники, скотина ты этакая, на голову натяну, как мы вернемся, — солдат махнул рукой и начал медленно подниматься. — Устрою, блин уриноте…
— Отставить, мать твою, отставить! Лечь на землю! — рявкнул я в микрофон, но было уже поздно. Животное, до этого бесцельно метавшееся по улице, заметило нас, и с жалобным «шельк-шельк-шельк» рвануло в сторону платформы. Сучье дерьмо, оно сейчас приведет сюда своих преследователей.
ebooksa