Она представила, как достает ее, заряжает стальным снарядом в три восьмых дюйма и дергает за ленту, прижимая к правой щеке под ведущим правым глазом, своей точкой опоры. Представила, как выстраивает свой выстрел между вилкой, расположенной под углом, и отпускает, посылая снаряд прямо в глазное яблоко таракана.
Квинн сидела менее чем в десяти ярдах от него. Прямой, ровный выстрел. Никаких сложных углов. Никакого ветра вокруг. Она сможет отвлечься от толпы.
Она может попасть в цель. Легко и просто. Стальной шар пробил бы мягкое мясо глазницы и вошел бы в мозг…
Бабушка схватила ее за предплечье и бросила острый взгляд, словно точно знала, о чем Квинн думает и что может сделать.
Квинн вздохнула и откинулась на сиденье. Бабушка права. «Не будь глупой. Обдумай все до конца». Иногда просто сидеть и мечтать кое о чем даже не стоит.
— Это не демократия, — сказал Саттер. — Она умерла вместе с электричеством. Мы не обязаны ничего объяснять и оправдываться перед вами. «Винтер Хейвен» — наш, а не ваш. Если вам это не нравится, мы лично проводим вас до следующего автобуса агентства.
Еще одна волна недовольства прокатилась по толпе.
Рядом с Саттером Ноа оставался неподвижным и тихим. Его лицо напряглось, губы сжались в тонкую линию, как будто Саттер ему не нравился так же, как и Квинн.
Но он не сказал ни слова. Он не остановил Саттера.
— Это мы обеспечиваем вас едой и жильем. Не забывайте об этом. Вы хотите есть? Именно так обстоят дела. — Саттер обвел взглядом помещение. — Выполняйте условия или убирайтесь к черту.
Саттер передал мегафон суперинтенданту, повернулся на пятках и пошел к задней двери. Двое ополченцев ждали и открыли ему дверь.
Суперинтендант Синклер быстро устремилась за ним. Джулиан отступил в сторону, наблюдая за толпой, затем пошел следом. Ноа жестом подозвал Майло, который вскочил и побежал к нему. Ноа взял его за руку, повернулся и двинулся за остальными.
Никто не кричал им вслед. Толпа затихла и покорилась. Покорилась людям с оружием и не очень-то завуалированным угрозам. Послание прозвучало громко и четко.
Если они хотят, чтобы их детей продолжали кормить, им нужно заткнуться и встать в строй.
К тому же Саттер оказался главным мудаком. Розамонд не могла ему противостоять. И Ноа тоже.
Это беспокоило Квинн больше всего. О чем думал Ноа? Он не мог смириться с этим. Она знала его. Он был ее другом. Теперь он возглавлял полицию, что означало, что он должен что-то делать.
— Идите домой, — приказал Десото толпе. — Ешьте свой ужин и будьте благодарны.
— Лицемерный придурок. — Квинн закатила глаза, помогая бабушке подняться на ноги и протягивая ей трость.
Выражение лица бабушки сделалось серьезным, глаза сверкали. Она расстроилась не меньше, чем Квинн.
Бабушка ценила свою свободу так же, как и дедушка. Никто в семье Квинн никогда не любил, когда ему указывали, что делать, и уж точно не тираны из маленького городка.