Молли подмигнула.
— Конечно, есть. Один из величайших моментов в моей жизни, если уж на то пошло.
С пола Майло смотрел на них с растерянным выражением. К счастью, он ничего не понял.
Квинн не подавала никаких признаков того, что она слушает — настолько сосредоточилась на Призраке, что не слышала их. А может, дело в чем-то другом.
Эвелин ткнула пальцем в Лиама.
— Я серьезно. Пуля пробила мышцы и связки. Если ты не будешь осторожен, можешь сделать хуже. Намного хуже. У меня нет ни инструментов, ни оборудования, ни анестезии, чтобы сделать экстренную операцию, по крайней мере, такую, после которой у тебя появится приличный шанс на выздоровление. Необходимо, чтобы ты позаботился о себе, не доводя до крайностей.
— Я с первого раза тебя услышал, — проворчал Лиам, не желая встречаться с Эвелин взглядом.
Эвелин повернулась к Ханне.
— Если он не хочет слушать меня, может быть, послушает тебя?
Ханна подняла подбородок.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Не обращая внимания на них обеих, Лиам протянул руку Шарлотте, которая ворковала и теребила его пальцы.
— Она так выросла.
— Дети растут быстро. У нее все хорошо. Счастливая и здоровая.
— Можно мне ее подержать?
Сердце Ханны сжалось.
— Конечно.
Когда Лиам взял малышку на руки, на его лице появилось выражение чистой радости. Ханна могла сказать, что ему физически больно держать ее на руках, но он не показывал этого.
Лиам прижал Шарлотту к себе, и она прильнула к его груди, уткнувшись своим маленьким личиком в шею. Маленькая вязаная шапочка Лиама очень шла Шарлотте, как будто они идеально подходили друг другу.
Ханна не могла оторвать от них взгляд. В этом сильном мужчине, держащем на руках хрупкого ребенка, было что-то такое, что не давало покоя ни ее сердцу, ни душе.