— Я… я соскучился по вам, — признался Лиам, старательно глядя куда угодно, только не на нее. Он разглаживал простыни, проверял и перепроверял повязку, намотанную на ребра. Наконец, поднял голову и встретил ее взгляд. — Я скучал по тебе.
Ее тело запылало, сердце сильно забилось. А лицо покраснело.
Несмотря на все — мир, рушащийся вокруг них, Пайка и Розамонд, ополченцев, Ноа — ее сердце шептало правду, с которой Ханна пока не была готова столкнуться. И до сих пор не готова.
Тем не менее, правда не изменилась.
То, что она чувствовала к Лиаму, никуда не исчезало. Оно становилось глубже, сильнее, день за днем. Она скучала по нему, как скучала по солнцу в своей подвальной тюрьме, как будто ей не хватало частички себя.
Теперь, глядя в эти стальные голубые глаза, Ханна чувствовала, как эта недостающая часть встает на место.
Вместо радости в ее сердце вонзилось копье страха.
— Ханна?
Лицо Пайка мелькнуло у нее перед глазами. Тонкая красная линия его рта. Щелчок, щелчок, щелчок этой ужасной зажигалки, громко звучащий в ее ушах.
— Ты в порядке?
Она не осознавала, что вскочила на ноги, что отступает назад, во рту пересохло, ладони намокли, лицо горело.
Призрак поднялся на ноги, заметив ее состояние. Она крепко обняла Шарлотту.
— Прости, мне нужно идти. Прости.
Ханна повернулась и убежала, Призрак последовал за ней.
Глава 35
Саттер
Саттер схватил спутниковый телефон и отвернулся от костра.
Прошло несколько дней, прежде чем Ксандер доверился ему настолько, что вернул вещи, и еще несколько дней, прежде чем он смог отойти от толпы подальше, без дюжины подозрительных взглядов и оружия, нацеленных на него.
Последнюю неделю он выполнял роль штатного слуги в лагере — готовил еду, убирал за грязными, ленивыми подонками. Они относились к нему с теплотой, но Ксандер упорно стремился держать его на привычном месте.