Эвелин помогала Молли на кухне, к ней присоединился Рейносо. Оказалось, что этот большой замкнутый коп любит готовить. Он приготовил отличный суп с фасолью пинто и гарниром из дважды запеченного картофеля и зеленой фасоли.
Бишоп совершал свой обычный обход, болтая с каждым, предлагая щедрые подбадривания и комплименты, его частый звонкий смех возвышался над гулом разговоров.
Дейв и Аннет обсуждали следующий День торговли и лучшие методы расширения общественных садов. Они сидели близко друг к другу на диване, колени почти соприкасались.
Перес увлеченно играла в шашки с Тревисом. Майло сыграл несколько партий, даже немного улыбался, но в основном он сидел на кухне в одиночестве.
После того как их потискали и понянчили, малыши играли на животиках на одеяле, расстеленном в центре гостиной. Лиам провел большую часть вечера, держа их обоих на руках. Они пахли детской присыпкой и сладким молоком, их кожа ощущалась бархатисто-мягкой.
Его сердце разрывалось от неистовой привязанности каждый раз, когда Шарлотта обхватывала его палец своей крошечной ладошкой или, когда ЭлДжей хихикал, выдувая пузырь из своего идеального розового ротика.
За последние две недели кашель ЭлДжея уменьшился. Благодаря молоку Ханны, домашней смеси и чесночному сиропу от кашля Молли, он набрал фунт и стал полнеть.
Впервые он выглядел здоровым. Сын Линкольна процветал в Фолл-Крике.
Как Лиам и надеялся, родители Джессы тоже. Голодный, осунувшийся вид исчезал с их лиц, сменяясь чем-то живым и цветущим.
Эвелин отличалась резкостью и бесцеремонностью, в то время как ее муж был мягче, добрее и нежнее. Он рассказывал удивительные истории с искрометным чувством юмора, которое все ценили. Эвелин привнесла свои медицинские навыки, а Тревис добавил острый ум и готовность учить.
Они с энтузиазмом помогали там, где это необходимо, и никогда не жаловались. Бруксы прекрасно вписались в их коллектив.
Наблюдая за ними троими, его грудь расправлялась, как будто какой-то сломанный кусочек внутри него снова собирался воедино.
«Ради тебя, Линкольн, — подумал Лиам с болью. — Я привел их домой, Джесса».
Звонкое хихиканье Шарлотты вернуло его в реальность. Хвост Призрака, машущий совсем рядом с ними, совершенно очаровал обоих малышей. Озорной кот Локи не менее очарован ими и постоянно бьется об их маленькие пинающиеся ножки, к удовольствию ЭлДжея.
Тор и Один спали у камина, а Валькирия бродила по дому, подозрительно обнюхивая ноги людей. Как обычно, Хель, пушистая белая правительница подземного мира, вершила суд на холодильнике.
Лиам наслаждался компанией больше, чем думал. Но все же чего-то не хватало.
Его взгляд то и дело останавливался на Ханне, которая, как и Бишоп, порхала среди группы, ее голос звучал весело и оживленно, она наклоняла голову, слушая рассказы Тревиса или смеясь над редкими шутками Рейносо.
Они не разговаривали весь вечер. Несколько раз Лиам ловил ее неуверенный, полный боли взгляд. Душевная боль в глазах Ханны его убивала.
Лиам мог выдержать пулю — да что там, он выдерживал несколько пуль, — но причинять страдания любимой женщине было для него невыносимо.
Прошлой ночью он все испортил. Внутренне он корил себя за то, что слишком поспешил, за то, что вел себя как идиот и открыл свой большой чертов рот.