Лиам постучал плоской стороной лезвия по раскрытой ладони, край ножа сверкнул.
— Есть только один способ все закончить. Сколько страданий ты вытерпишь, зависит только от тебя.
— Иди к черту! — В неприятеле еще теплился огонь, но он уже угасал. Его кожа приобрела пепельный оттенок, круги под глазами напоминали угольные пятна.
Они связали его лодыжки паракордом из повседневного футляра Лиама, а руки — парой наручников, выданных Рейносо.
На теле похитителя появилось три новых отверстия. Одна пуля пробила мясо в верхней части правого плеча. Вторая засела в верхней части бедра, пропустив бедренную артерию. Третья пуля застряла над его промежностью, в паху.
Ханна проделала чертовски хорошую работу.
Эвелин перевязала раны нападавшего, чтобы замедлить кровотечение. Она использовала полоски, нарезанные из простыни, а не дорогие бинты, антисептик или антибиотики.
— Моя работа — исцелять. Дарить жизнь, а не забирать ее. — Она посмотрела на Лиама ровным взглядом. — Учитывая это, во время кризиса мы проводим сортировку и концентрируемся на тех, кого можем спасти. Я ничего не могу сделать, чтобы спасти этого мужчину. Ты понимаешь?
Лиам кивнул.
— Да, мэм.
Ее голос понизился. Глаза сверкнули гневом и холодом.
— Ты, впрочем, не связан этой клятвой.
По расчетам Лиама, у их пленника оставался час до того, как он вырубится. Он уже мертвец. И он знал это.
— Ты собираешься его пытать? — Лица Бишопа помрачнело, а цвет стал восковым. Он казался физически больным.
Лиам взглянул на Бишопа.
— Мы знаем, что он виновен. Нет никаких сомнений. Это наша единственная возможность получить важные сведения. Тебе это известно. — Он повысил голос. — Если он скажет правду, я его не трону.
Бишоп провел рукой по своей шевелюре и покорно вздохнул.
— То, что я знаю в голове, и то, что чувствую в сердце, — две разные вещи. Это неправильно.
Лиам чувствовал себя прекрасно, но он не сказал об этом. Он предоставил Бишопу выход.
— Почему бы тебе не связаться по рации с Перес и не присоединиться к ее группе реагирования? Убедись, что вокруг все чисто.