Одиннадцать горожан погибли. Четверо тяжело ранены.
Квинн знала их имена, но последствия утраты едва ощущались.
Единственным важным для нее человеком была бабушка.
Квинн ехала на велосипеде домой, не чувствуя своих ног, каждое движение было заученным и механическим.
Ее одежда была грязной. На ней засохла кровь. Кожу покрывала пыль, грязь и копоть. Красные полоски под ногтями.
Онемевшими руками она отпирала входную дверь, поворачивая ключ с полдюжины раз.
Ханна не хотела, чтобы Квинн шла домой одна. Но она помогала всем остальным. Ускользнуть не составило труда. Так же легко, как и тогда, когда Квинн сбежала на склад.
Она не чувствовала никакого удовлетворения. Не чувствовала ничего, кроме дыры в груди размером с гранату.
Внутри дома пылевые мотыльки кружились в лучах солнца, заливающего теплым ярким светом деревянные полы и потертую мебель.
В доме было прохладно; пламя в дровяной печи угасло до пепла.
Пять кошек бросились на нее с жалобным воплем, обвились вокруг лодыжек, глядя с тоскливым кошачьим выражением. Даже Хель, правительница подземного мира, которая редко покидала свой насест на холодильнике.
В ноздри ударила вонь кошачьей мочи. Кошки сидели дома со вчерашнего утра. Ни еды, ни наполнителя для кошачьего туалета. Они держались, сколько могли, а потом воспользовались половичком на кухне.
Квинн положила винтовку на кухонный стол и наполнила их миски водой из кувшина, стоявшего на стойке. Хель и Валькирия протиснулись первыми, Локи не отставал.
Она выбросила испачканный коврик на улицу и оставила дверь открытой, чтобы кошки могли сделать свои дела и найти завтрак.
Валькирия выскочила на улицу поохотиться. Локи пронесся по кухне, бросился на стул и запрыгнул на стол.
Пораженный, он уселся поудобнее и уставился на Квинн своей острой, хитрой мордой, словно приглашая ее накричать на него.
— Брысь!
Он издал негодующий вопль, глядя мимо нее, словно ища свою настоящую хозяйку.
— Я сказала, уходи!
Он не двинулся с места, просто уставился на Квинн, как будто она его обидела.