— Сайлас, — мягко проговорил Мика. — Амелия за него ручается.
Сайлас опустил пистолет.
— Ну что ж. Добро пожаловать в клуб.
Их голоса доносились издалека и нечетко. Амелия с трудом разбирала слова. Все, что она могла видеть, — это прикованного к платформе отца, его искаженное страхом лицо.
— Мы здесь слишком уязвимы, — рассудил Логан. — Стычка у ворот продвигается все дальше. Мы должны уходить.
Мика обнимал ее, пока они ковыляли по траве. Амелия сделала пять шагов. Десять. Потом повернулась назад, вырываясь из его рук.
— Мы не можем оставить его умирать вот так.
Сайлас схватил ее за другую руку.
— Амелия, сейчас не время предаваться ностальгии. Он заслуживает смерти…
— Нет. — Она отпихнула брата. Неважно, что сделал отец. Она не могла просто так уйти. — Не так.
Амелия повернулась обратно к платформе.
— Амелия! — прохрипел Деклан. Из уголка его разбитой и распухшей губы текла струйка крови. — Мне… прости меня. И уходи. Уходи сейчас же. Оставь меня.
Несмотря на то, что ее отец целенаправленно убил тысячи людей, манипулировал своей семьей, издевался и жестоко обращался с ней, несмотря ни на что, чувства, отражающиеся в его глазах сейчас, можно было назвать только любовью.
Разрушающей, извращенной любовью, но все же присутствующей в этот момент, в этом редком порыве человечности. Любовь отражалась в его потемневших глазах, на посеревшем лице, в хриплом, безнадежном голосе. Она была настоящей.
Со свистом в воздухе пролетела граната. Она упала на платформу в нескольких футах от Деклана.
— Ложись! — крикнул Мика. Он толкнул Амелию в спину, повалив на землю. Она тяжело приземлилась, чувствуя боль в коленях, локтях и бедрах. Она так и осталась лежать. Припорошенная снегом трава жалась к ее лицу. Задыхаясь от ужаса, Амелия обхватила голову руками.
Оглушительный взрыв сотряс воздух. На нее обрушилась мощная волна жара. Амелия содрогнулась, глаза заволокло, в ушах зазвенело. Она вдохнула раскаленный воздух. Затем сделала еще один обжигающий вздох. Ее брови и все лицо обгорели. Но она была жива.
Через несколько мучительных секунд, показавшихся ей годами, она поднялась на колени, а затем с трудом встала на ноги. Задыхаясь от кашля, она вглядывалась в клубящийся дым, судорожно ища отца.
Вся правая сторона платформы полыхала белым пламенем. Огонь охватил все вокруг, поднимаясь на высоту пятнадцати футов. Она едва смогла разглядеть его сквозь ревущее пламя и клубящийся дым. Отец корчился и кричал в муках, сгорая.
Не было никакой возможности добраться до него, помочь ему.