Мика прогнал эту мысль из головы. Он ненавидел сомневаться в Габриэле, ненавидел напряженное, тревожное ощущение беспокойства, засевшее в его сердце. Он только что вернул брата. Ему претила мысль о возможности снова его потерять.
Он должен доверять Габриэлю. Мика отчаянно хотел ему верить.
Габриэль застыл над Клео, сжав кулаки.
— Если вы планируете нападение, я в деле.
Клео подалась вперед, и ее покрытое шрамами лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Габриэля. Она смотрела на него холодно и жестко.
— Мы не будем ждать, пока они найдут и уничтожат нас. Когда придет время, мы возьмем Убежище силой и сделаем его своим.
Глава 4
Амелия сидела на маленькой койке в изоляционном блоке казармы в восточной части комплекса Патриотов, в том же месте, где они пережидали карантин, прибыв сюда всего неделю назад. Это была переоборудованная тюремная камера — узкий прямоугольник с бетонным полом, вмещавший только туалет, раковину с зеркалом, да койка с матрасом и несколькими одеялами.
В изоляторе пахло сыростью и плесенью. Но Амелии до этого не было дела. Ее переполняло едва сдерживаемое счастье — наконец-то мама рядом.
Элиза, лежала съежившись рядом с Амелией. Ее трясло от холода, не спасал даже толстый, теплый свитер крупной вязки, который принесла Амелия. Она выглядела худой и изможденной, костяшки на локтях и ключицах заметно выпирали через кожу. Ее всегда высокие и широкие скулы теперь казались впалыми, почти как у трупа.
— Я так по тебе скучала, — прошептала Амелия, чувствуя, как пересохло в горле. Ей хотелось прижаться к маме, как маленькой девочке, чего она никогда не делала, даже когда была совсем крохой, и никогда не отпускать. Но в их семье это было не принято.
Узкие плечи матери поникли, острые лопатки напоминали крылья.
— Я думала о тебе каждую минуту каждого дня.
— Они… как это было? — Амелия не хотела задавать вопрос, отвечать на который мама была не готова. Она сама слишком хорошо знала, каково это — пережить травму, чувствовать, как при одном только усилии произнести вслух эти слова ты разбиваешься на кусочки.
Мама покачала головой.
— Мне все время было страшно. Но они никогда не поднимали на меня руку. Цербер позаботился об этом.
— Не пойми меня неправильно. Они — злобные женоненавистники, готовые купить и продать все что угодно, включая женщин и детей, но при этом живут по своему собственному искаженному кодексу. Считают, что женщины должны сидеть дома и заниматься воспитанием детей, быть женами и матерями. А мужчины, по их мнению, должны их защищать и властвовать над ними. — Она откинула с лица спутанные русые локоны. — В общем, слишком сложно и патриархально. Но все закончилось. И слава богу. Я больше никогда не хочу о них вспоминать.
Амелия прикусила губу. Охотники за Головами никуда не делись, но, по крайней мере, мама теперь не в плену. Амелия не хотела оставлять ее здесь, в окружении врагов, но у нее не было выбора. По крайней мере, Габриэль, Уиллоу и Селеста будут рядом и присмотрят за всем.
Она взглянула на свой смартфлекс.