— Да, это отстой. Но сопротивление только ухудшает ситуацию. Если ты не заметила, я тощий ботаник. Шансы не в мою пользу.
— Они мудаки. Они просто растопчут тебя, если ты им позволишь.
Лукас проводит рукой по волосам, отчего они еще больше встают дыбом.
— Если ты не реагируешь так, как они хотят, им становится скучно, и они отваливают. Я просто делаю вид, что мне все равно. Они в любом случае и яйца выеденного не стоят.
— Так говорят там, откуда ты родом?
— Не совсем. Мой отец любит так повторять. Вот прилипло. Слушай, я не хочу, чтобы это испортило вечер, ладно? Ничего страшного.
— Как скажешь.
— Могу я предложить тебе выпить?
— Конечно. Все, что есть в бочонке, подойдет.
Я все еще жду Лукаса, когда ко мне, пошатываясь, подходит Грейсон Майерс. Он явно начал свою собственную вечеринку несколько часов назад. Грейсон сложен как медведь и почти такой же волосатый, волосы покрывают его руки, грудь и ноги.
— Ты бы казалась красавицей, детка, если бы не была такой отстойной задницей.
— И ты сошел бы за человека, если бы не был таким неандертальцем.
— Я бы все равно рискнул. — Он говорит это так, будто делает мне комплимент. Его дыхание пахнет несвежим пивом. — Прямо за той дюной. Я даже позволю тебе…
Сердце, молотом бьется о ребра.
— Отвали, пока не обнаружил, что твои яйца привязаны к шее.
Он поднимает свой стакан, жидкость переливается через край.
— Чего ты так выделываешься?
— Ты меня не слушаешь? Я скорее дам себя загрызть до смерти канализационным крысам, чем добровольно коснусь любой части твоего тела, зараженной венерическими заболеваниями.
— Значит, ты правда не хочешь…? — спрашивает он, делая неприличный жест рукой.
— Извини, мама учила меня, что маленькими предметами можно подавиться.