— Воды было бы здорово, — ответил он, и она протянула ему бутылку, а одну взяла себе.
Сиенна указала на переднюю комнату.
— Там есть пара коробок. Это лучшее место, которое я могу предложить. — Она прошла мимо него, и он снова последовал за ней, подняв коробку из стопки у окна и поставив ее рядом с той, на которую она уже села, с тарелкой пиццы на коленях. — Ты не собираешься есть? — спросила она его.
Он покачал головой.
— Я уже поел. Просто использовал это, как предлог.
Он улыбнулся ей той же улыбкой, которую всегда использовал, когда Мирабель ловила его руку в банке с печеньем. Сиенна пыталась не закатить глаза, вместо этого откусив еще кусок пиццы. Его взятка сработала, и она была благодарна ему за еду.
— Итак, вы продвинулись в этом деле? — спросил он. — Было ли в последней записке что-нибудь, что продвинуло дело вперед?
— Еще нет. Мы не знаем, что с этим делать. Возможно, завтра у меня возникнут к тебе вопросы, если ты будешь свободен, но не сегодня вечером. Мне нужно немного поспать и еще раз взглянуть на все свежим взглядом.
Он вздернул подбородок.
— Это понятно. — Он осмотрелся. — Кстати, где вся твоя мебель?
— Я продала ее или отдала перед отъездом из Нью-Йорка, — сказала она. — У меня было не так много всего. Вся моя квартира была немногим больше этой комнаты. — Она не упомянула, что не планировала покупать здесь много мебели — ровно столько, чтобы жить комфортно. В день приезда она нашла время, чтобы сходить и купить матрас и временный металлический каркас кровати. И купила дешевую кофеварку в продуктовом или домашнем магазине, но это было все, что она сделала, чтобы обустроить дом. Потому что Сиенна планировала пробыть в Рино всего год или около того, достаточно долго, чтобы ситуация в Нью-Йорке улеглась, и чтобы не показалось, что она перескакивала из одного отдела в другой. Но потом она вернется на восток с Брэндоном, и они купят небольшой дом в пригороде. Она найдет работу в отделении полиции поменьше, и они начнут строить семью.
По крайней мере, именно такой план она изложила Брэндону, когда он пытался убедить ее сразу перейти к той части, где они переехали в пригород и начали планировать семью. Но Сиенна любила свою карьеру. Черт возьми, у нее это
Особенно учитывая обстоятельства.
Они помолчали минуту, пока она жевала, а он снова взял воду и сделал большой глоток.
— Как человек, которого ты оставила в Нью-Йорке, относится к тому, что ты живешь на другом конце страны?
Она посмотрела на него, и он посмотрел на нее в ответ, выражение его лица было обычным, хотя она заметила, что его тело замерло. Он ждал, что она ответит.
— Он знает, что так было лучше для моей карьеры. — Это похоже на ложь, но что она должна была сказать?
— Да? Почему? — спросил он.
Она положила в рот последний кусок корочки, потратив несколько минут на то, чтобы прожевать, прежде чем ответить.
— В Нью-Йорке произошла ситуация, — начала она, и часть ее удивилась, когда она это сказала, а другая часть — нет. В этом было что-то естественное — сидеть в комнате без мебели, есть еду на вынос из коробки и непринужденно болтать с Гэвином. И неважно, что они не делали ничего подобного за одиннадцать лет. Время было странной штукой: оно тянулось, как резина, а затем без особых усилий возвращало вас туда, где вы находились. И хотя у вас кружилась голова от внезапного путешествия, другая часть радовалась ощущению возвращения домой.