100 великих загадочных смертей
Книга фон Фейербаха о Каспаре Хаузере была направлена в качестве подарка вдовствующей королеве Каролине Баварской 27 января 1832 года. Криминалист пришел к выводу, что Каспар, вероятно, был сыном короля. В подтверждение был приведен сон в пересказе самого Каспара, где он видел себя в каком-то дворце. Фейербах считал, что родители найденыша состояли в законном браке. Иначе можно было бы просто подбросить новорожденного в приют. Преступники были людьми весьма высокого ранга, раз огромная награда в тысячу флоринов для любого, кто мог бы навести полицию на след преступников, покушавшихся на Каспара в доме Даумера, так и не была востребована. По законам Баварии убийце грозил бы эшафот. Фон Фейербах решил, что на карту была поставлена жизнь, смерть или политическое влияние личностей столь высокопоставленных, что мальчика нужно было убить любой ценой, чтобы кто-то другой смог занять его место и пользоваться властью и богатством, по праву принадлежавшими жертве.
По мнению Фейербаха, долгое заключение Каспара могло быть средством спрятать его и таким образом спасти. По воспоминаниям мальчика, его каморка была совершенно чистой, так что он всё время своего заключения ничем не болел. Там не было ни мышей, ни крыс, ни мух, ни даже пауков. На мальчике не было никаких паразитов. Погрузив его в сон, тюремщик менял на нём одежду, стриг ему ногти и, возможно, мыл ребёнка, сколь то было в его силах. Сами рубашки, которые он носил в заключении, были, по воспоминаниям Каспара, куда белее и тоньше той, которую тюремщик заставил его надеть перед путешествием в Нюрнберг. Кормили его мягкими белыми булочками с кориандром и укропом. Белый хлеб со специями трудно было представить в доме бедняка. В камере у Каспара было два деревянных солдатика, деревянная собачка, лошадка и т. д., а также разноцветные бантики, чтобы их украшать. Неизвестный ни в коем случае не желал погубить ребенка. Ему самому приходилось приносить тайком еду для ребёнка и потому ограничиться хлебом и водой. Фон Фейербах сделал вывод, что неизвестный пытался спасти ребёнка от убийц. Он считал, что потенциальный убийца не выполнил приказа. По мнению фон Фейербаха, речь шла о единственном королевском сыне, смерть которого открывала дорогу к престолу для родственника монарха. Чтобы не вызвать подозрений, ребёнка подменили на мёртвого или умирающего, возможно, в тот момент, когда принц был реально болен. Незаконный наследник должен был разделаться с принцем. Фон Фейербах назвал единственную семью, которая могла удовлетворять всем поставленным требованиям, – великий герцог Бадена Карл и его жена Стефания Богарне.
Карл Фридрих, маркграф, а позднее – великий герцог Баденский (1728–1811), после смерти своей первой жены Каролины-Луизы Гессен-Дармштадтской вступил во второй, морганатический брак с Луизой Каролиной Гейер, баронессой фон Гейерберг, ставшей рейхсграфиней фон Хохберг. Под этим именем главная предполагаемая «злодейка» осталась в истории. В этом браке родилось четверо сыновей, притом что молва упорно делала графиню фон Хохберг любовницей младшего брата герцога Людвига. Дети графини могли унаследовать престол только в случае смерти всех законных наследников мужского пола. Череду смертей открыл великий герцог. Во время поездки в Швецию карета, в которой он находился, перевернулась, и он стал единственной жертвой инцидента. Престол унаследовал его внук, Карл-Людвиг, пользовавшийся репутацией пьяницы и дебошира. По настоянию Наполеона он женился на троюродной сестре пасынка императора Евгения Богарне Стефании. В этом браке родились двое сыновей и три дочери. Первый сын появился на свет 29 сентября 1812 года и умер 16 октября того же года при неясных обстоятельствах. По свидетельству кормилицы, её отпустили накануне домой, но после возвращения она обнаружила стражу у покоев мальчика, и её отказались пустить внутрь под предлогом, что он заболел. Мать ребёнка, Стефания, также не смогла пройти через этот кордон. Ей отказывали из опасений, что она сама может заболеть. Затем было официально объявлено о смерти ребёнка. Второй сын, получивший имя Александр, родился в 1816 году, но не дожил до года, хотя все три дочери благополучно выросли, отличаясь отменным здоровьем.
В 1818 году, в возрасте 32 лет, умер герцог Карл-Людвиг, и престол за отсутствием сыновей наследует его дядя Людвиг, 54-летний холостяк, имевший, впрочем, несколько незаконнорожденных детей. В 1830 году он умер, по слухам, от яда, и престол занял старший сын графини Хохберг Леопольд – сводный брат Людвига I по отцу Карлу Фридриху Баденскому.
Фон Фейербах обратил внимание, что Каспар якобы родился 30 апреля 1812 года. Старший сын Стефании также родился в 1812 году и умер 16 октября, в то время как Каспар был отдан неизвестному якобы 7-го числа того же месяца. А 30 апреля – это день рождения младшего сына Стефании – Александра. Здесь фон Фейербах предположил, что неизвестный просто спутал даты рождения обоих братьев. Кроме того, фон Фейербах полагал, что нельзя сбрасывать со счетов ненависть графини фон Хохберг к Стефании, хорошо известную современникам, да и сами слухи, упорно связывавшие Каспара с баденским домом, не могли возникнуть сами по себе.
По мнению историков Элизабет Эванс и Генри Писа, ребёнком, подменившим наследного принца, был сын Иоганна Блохманна, садовника в поместье графини Хохберг. Этот ребёнок был больной и нежизнеспособный, а возможно, был отравлен. Именно в это время Блохманн получил пост старшего садовника и прибавку к жалованью. Убивать ребёнка, по мнению Писа и Эванс, никто не собирался. Поначалу его отдали на воспитание какой-то няньке или гувернантке. Даумер, расспрашивая Каспара о снах, спросил, что за герб он видел. По памяти Каспар изобразил эту «картинку» – животное, напоминающее льва, скипетр, скрещённые шпаги и крест. В 1929 году немецкий историк Фриц Клее отыскал нечто подобное в замке Бойгген на Рейне, по соседству с Базелем, о котором народная молва и раньше твердила, будто здесь и содержался в своём заключении Каспар.
В 1996 году с пятна крови на кальсонах, предположительно принадлежавших Каспару и хранящихся ныне в музее Ансбаха, был взят генетический материал. Образец направили в институт судебной медицины при Мюнхенском университете и в судебно-экспертную лабораторию в Бирмингем (Англия). Кровь для анализа предоставили двое потомков Стефании Богарне по женской линии. Результат оказался отрицательным – если допустить, что панталоны действительно принадлежали Каспару, он никак не мог быть родственником Стефании, великой герцогини Баденской.
В 2002 году анализ повторили, взяв образцы генетического материала со шляпы, брюк и пряди волос. Всего 6 образцов, ДНК которых оказались идентичными между собой. Кровь для анализа дала Астрид фон Медингер – потомок Стефании по женской линии. Анализ проводился в институте судебной медицины Мюнстера под руководством профессора Б. Бринкмана. Результат оказался положительным – цепочки ДНК совпали на 95 %. Таким образом, вероятность, что Каспар был действительно сыном Стефании, очень высока, хотя с этим результатом согласны не все исследователи.
Баденская версия происхождения Каспара Хаузера представляется нам наиболее убедительной, и реальных альтернатив ей пока нет. Убийца же должен был быть близок к правившему в Бадене в 1830–1852 годах герцогу Леопольду (1790–1852), чьим правам на престол угрожал Каспар. Не исключено, что первоначально его передали в какую-то простую семью, а потом, когда возникла угроза разоблачения, решили от него избавиться, но убийца не смог убить младенца, а предпочел его спрятать. Лорд Стенхоуп, возможно, надеялся раскрыть тайну Каспара, а потом шантажировать тех высокопоставленных лиц, которые организовали покушение.
Александр Сергеевич Пушкин
Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837) был смертельно ранен на дуэли с поручиком кавалергардского полка Жоржем Шарлем Дантесом (1812–1895), французом на русской службе. Причиной дуэли послужили откровенные ухаживания Дантеса за женой Пушкина, Натальей Николаевной Гончаровой (1812–1863). Непосредственным толчком к дуэли послужил анонимный пасквиль с оскорбительными намёками в адрес Натальи Николаевны и Дантеса и с посвящением Пушкина в «орден рогоносцев», разосланный 3 ноября 1836 года друзьям Пушкина.
А.С. Пушкин. Акварель П.Ф. Соколова. 1836 г.
Пушкин, узнавший о письмах на следующий день, был убежден, что они – дело рук Дантеса и его приёмного отца барона Луи Геккерна (1792–1884), нидерландского посланника в Петербурге. В петербургском высшем свете не было секретом, что Геккерн и Дантес состояли в гомосексуальной связи. Переписка Дантеса с его приемным отцом бароном Геккерном, опубликованная только в 1995 году, доказывает, что эти слухи соответствовали действительности. Из писем Дантеса также следует, что кавалергард на самом деле пылал страстью к супруге Пушкина и в определенной степени пользовался взаимностью. Пушкин считал, что пасквиль написал барон Геккерн. В его авторстве подозревали также как самого Дантеса, так и его недоброжелателей. Вечером 4 ноября поэт послал Дантесу вызов на дуэль. Геккерн после двух встреч с Пушкиным добился отсрочки дуэли на две недели. За это время усилиями друзей поэта, и прежде всего воспитателя наследника престола Василия Андреевича Жуковского и тётки Натальи Николаевны Екатерины Ивановны Загряжской, дуэль удалось отменить. 17 ноября Дантес сделал предложение сестре Натальи Николаевны Екатерине Гончаровой в доказательство того, что именно она была предметом его страсти. В этот же день Пушкин послал своему секунданту В.А. Соллогубу письмо с отказом от дуэли. 10 января 1837 года Екатерина Гончарова стала женой Геккерна-Дантеса. Она родила Дантесу четверых детей и умерла при родах в 1843 году.
Н.Н. Пушкина. Акварель А.П. Брюллова. 1832 г.
Однако Дантес продолжал демонстративно оказывать знаки внимания Наталье Николаевне. По словам друга Пушкина К.К. Данзаса, жена предлагала поэту оставить на время Петербург, но тот, «потеряв всякое терпение, решил кончить иначе». 26 января (7 февраля) 1837 года Пушкин отправил старшему Геккерну письмо, в основном написанное сразу после получения пасквиля, где, чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приёмного сына, отказал им от дома. Поэт, среди прочего, утверждал, что молодой Геккерн «malade de vérole» («болел сифилисом»), что было переведено в военно-судном деле о дуэли как «венерическою болезнию». В тот же день Геккерн объявил Пушкину, что его вызов в силе и Дантес готов принять его. Формальный вызов на дуэль от Геккерна, одобренный Дантесом, был получен Пушкиным в тот же день через атташе французского посольства виконта д’Аршиака. Так как Геккерн был послом иностранного государства, он не мог драться на дуэли. 27 января (8 февраля) под Петербургом на Чёрной речке состоялась дуэль, на которой Пушкин был смертельно ранен в живот, а Дантес его ответным выстрелом был легко ранен в руку. Дантес выстрелил первым. Пушкин упал после выстрела Дантеса, потерял сознание, но быстро пришёл в себя и заявил, что у него хватит сил сделать ответный выстрел. У его пистолета дуло забилось снегом, и он попросил сменить пистолет. Д’Аршиак стал возражать, но Дантес знаком остановил его, и Пушкину дали другой пистолет. Дантес снова встал к барьеру. Пуля из пистолета Пушкина попала Дантесу в область груди, задев при этом руку. У Пушкина пуля перебила шейку бедра и проникла в живот. Для того времени ранение было смертельным. Пушкин узнал об этом от лейб-медика Арендта.
29 января 1837 года, в день смерти Пушкина, командующий Отдельным гвардейским корпусом генерал-адъютант Карл Бистром, узнав о дуэли, донес императору, который приказал «судить военным судом как Геккерна и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу». Перед смертью Пушкин просил у императора прощения за нарушение запрета на дуэли: «…Жду царского слова, чтобы умереть спокойно». Царь ответил: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки».
Царским указом Дантес был лишен офицерского звания и выслан из России, как и барон Геккерн.
Распространены версии о том, что дуэль представляла собой заговор против Пушкина, во главе которого стоял чуть ли не сам император Николай I, который был неравнодушен к Наталье Гончаровой. Якобы орудием заговора были лица, близкие к царю, а также сам Дантес, рассчитывавший таким образом устроить свою карьеру. Последнее утверждение представляется более чем странным. Дантес, отправляясь на дуэль, прекрасно понимал, что для него может быть лишь два исхода. Либо он будет убит Пушкиным, либо останется жив и тогда наверняка будет лишен чинов и выслан из России.
Нет также никаких доказательств намерений императора сделать Наталью Гончарову своей фавориткой ни до смерти Пушкина, ни после. Поэтому версию о дуэли с Дантесом как средстве устранить Пушкина не стоит рассматривать всерьез.
Также не вызывает доверия версия о том, будто Дантес во время дуэли был одет в металлическую кольчугу (металлический жилет), что якобы и помогло ему уцелеть после выстрела Пушкина. Но об этом как минимум должны были знать его секунданты, а также доктор, который оказывал ему помощь после ранения. Да и вообще надеть, а потом снять кольчугу или металлический жилет было делом достаточно хлопотным. И если бы об этом стало известно хотя бы секундантам Дантеса, его репутация была бы безнадежно испорчена, и даже во Франции он вряд ли бы мог тогда рассчитывать на карьеру военную или политическую. А если бы, несмотря на кольчугу, Дантес все равно был бы убит (это произошло, если бы Пушкин попал ему в живот, в голову, в горло или в артерию бедра), о его позоре узнал бы весь свет. Согласимся, как-то странно идти стреляться за свою честь и при этом рисковать нанести ей еще больший ущерб. Главное же, нет никаких документальных доказательств существования пресловутой кольчуги.