Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти
Тренировка – до 16 ч.
Обед – до 17 ч.
Занятия – до 21 ч.
Гимнастика и тренировка – до 22 ч. 30 м.
Сон с 23 часов.
Бросается в глаза, что на гимнастику и спортивные тренировки Котовский тратил 4,5 часа, а на занятия, включавшие как командование корпусом, так и самообразование, – 11,5 часов. Он фактически не отдыхал, вернее, гимнастика и спорт служили ему отдыхом.
Котовский, несмотря на всю харизматичность его личности, любил уединение. Он однажды записал в дневнике: «Сила уединения очень важна». Может, он и не был так счастлив в жизни, как казалось окружающим?
Утром Котовский составлял план того, что он должен сделать в течение дня. В Умани это больше были хозяйственные дела, чем боевые. Среди прочего, необходимо было: «Проверить ход контрактации свеклы». «В президиуме Горсовета поставить вопрос о восстановлении кирпичного завода в городе». «Расследовать жалобу крестьянина на неправильные действия сельсовета». «Об агрономической школе»…
Все эти вопросы Котовскому были не в тягость. Ведь как раз решать подобные вопросы он в свое время учился в Кокорозненской сельскохозяйственной школе.
Котовский говорил: «Если жить только для себя, так вообще не стоит жить».
По свидетельству Ольги Петровны, несмотря на большие доходы по линии ВПО, они с Григорием Ивановичем жили довольно скромно: «Мы в Умани жили в Пролетарском пер., бывш. Дворянском, в доме принадл[ежащем]. б. Уездному Воинскому начальнику, где жила вдова-генеральша. Она была парализована и жила со своей племянницей. Григ. И в. оставил ей кабинет и парадный ход в пользование, весь дом мы занимали – 6 комнат. По улице б. гостиная приблизительно 5×8 метр. в 3 окна и наша спальня в 2 окна, рядом комната Лизы (сестры Ольги Петровны. – Б. С.), затем для прислуги столовая, ординарцев, коридор и кухня.
Обстановка убогая. В кабинете в простенке стояло трюмо генеральши. Посередине ближе к окну письменный стол, деревянное кресло от окна к письменному столу и перед письменным столом 2 старых красных бархат[ных] кресла. Направо в углу диван и 2 кресла, др. стулья желтого плюша, затем фанерный столик заполненный газетами, у другой стены этажерки с книгами, кот. я хотела «профилактически» перенести в спальню, т. к. гости «зачитывали» нужные книги.
Налево при входе за ширмой стояла ванна эмалированная, кувшин и таз для умыванья. Среднее окно на зиму не закрывалось, т. к. Гр. И в. ежедневно делал гимнастику при открытом окне, а затем я обливала его холодной водой из ведра, вставши на стул. За стеной старая генеральша слышала плеск воды и шум в открытое окно и куталась, ей было страшно. Но Григ. Иванов., котор. она очень уважала, хотя он был и «большевик».
Из окон видно было далеко поле и полотно жел. дороги. Поезд из Киева можно было видеть за полчаса до прихода на станцию. Я поджидала у окна появления поезда и посылала на станцию, ставила завтрак (поезд утром). Когда он приезжал, было все готово».
Жена Котовского рассказывала Шмерлингу, как Котовский и при Советской власти защищал тех, кого, как он полагал, несправедливо обидели, не боясь при этом конфликтовать с карательными органами: «О человеке, пришедшем за защитой к Грише. С утра был «большой день», т. е. было много работы, много просителей и т. д. Усталый Гриша лег отдохнуть и сказал, что больше сегодня принимать никого не в состоянии.
Вечерело. Меня вызывает ординарец – спрашивает комкора какой-то человек. Я его расспрашиваю, он не хочет ничего сообщить мне; я ему говорю, что тогда он пусть придет с утра назавтра, в ответ: «Значит, такова моя судьба, чему быть не миновать». В его голосе я почувствовала всю обреченность погибающего. Я ввела его в столовую а сама пошла к Грише, разбудила его и рассказала ему о своем впечатлении. Сказал, чтобы я привела его к нему. Профилактически дала Грише револьвер, привела и сама стою.
Человек просит, чтобы остаться с Гр. И в. с глазу на глаз, но Гриша заявляет что это моя жена и верный товарищ, от кот. у него нет никаких тайн. Тогда человек рассказал, что он работал на выбор. должности около Ананьева, (исполнял предсельсовета или кем-то). Уполномоченный Чека сошелся с его женой. Чтобы избавиться от него, уполномоченный создал какое-то дело. Он бежал, и его заочно приговорили к расстрелу, тогда заложником взяли его сына. Он был на Донбассе но подходил срок и он боялся за сына. Тогда он решил на последнее средство – отдаться в руки Котовского.
Выслушав рассказ, Гриша написал председателю Одесского ГПУ и ночью письмо отправил с курьером, а этого человека оставил у себя в квартире.