Можно предположить, что советское руководство собиралось по-своему провести примерно ту же операцию, какую поляки осуществили осенью 1920 года в Южной Литве. 9 октября 1920 года польский генерал Люциан Желиговский (не исключено, что он был дальним родственником второй жены генерала Брусилова) во главе 1-й Литовско-Белорусской дивизии занял Вильно. Формально он вышел из подчинения главнокомандующего польской армией Юзефа Пилсудского и, будучи уроженцем Ошмянского повета Виленской губернии, действовал независимо от Польского государства. Фактически же «мятеж» Желиговского и создание в районе Вильно эфемерного государства Срединная Литва происходил с ведома и санкции Пилсудского. Целью было присоединение к Польскому государству населенных преимущественно поляками районов Южной Литвы, включая Вильно (Вильнюс), которое и было осуществлено 18 апреля 1922 года, после принятия соответствующих деклараций сеймами Срединной Литвы и Польши. Почему польское правительство пошло по столь сложному пути для присоединения Вильно? Дело в том, что формально между Польшей и Литвой не было состояния войны, а державы Антанты не признавали Вильно польским городом. Поэтому было инсценировано осуществление права на национальное самоопределение польского населения Литвы с помощью якобы «вышедших из повиновения» польских регулярных войск, в значительное мере состоявших из уроженцев Литвы. В тот момент обстановка благоприятствовала осуществлению польского плана. Литовская армия была слаба и не могла противостоять польской. Красная Армия, являвшаяся потенциальным союзником литовской, была разгромлена под Варшавой, и с ней поляки вот-вот должны были заключить перемирие. При этом ни одна держава Антанты не собиралась силой отстаивать право Литвы на Вильнюс.
Вполне возможно, что советское правительство планировало повторить с Бессарабией то же самое, что Желиговский проделал со Срединной Литвой. Схема действий могла быть следующей. В Бессарабии происходит очередное инспирированное из-за Днестра антирумынское восстание. Корпус Котовского, где было немало уроженцев Бессарабии, выходит из подчинения советского правительства в Москве и переходит через Днестр на помощь повстанцам. Однако румынская армия была гораздо многочисленнее и боеспособнее литовской. Поэтому одного корпуса для победы могло оказаться мало. И тогда из повиновения Москвы могли выйти все войска Украины и Крыма во главе с Фрунзе, который наполовину был молдаванином. И тогда провозглашается независимая Бессарабская советская республика, которая через полгода тихо присоединяется к Советскому Союзу. Как мы увидим далее, слухи о такого рода плане циркулировали в Москве. Что же касается исполнимости подобного сценария, то в Москве уже к 1924 году, очевидно, пришли к выводу о его невыполнимости. К концу 1923 года в Кремле отказались от надежды на близкую мировую революцию. А в 1924 году была завершена демобилизация Красной Армии и весной начата масштабная военная реформа, предусматривающая ее значительное сокращение – до 562 тыс. человек уже летом 1924 года, втрое меньше, чем в 1923 году.
Причин неосуществимости сценария с присоединением Бессарабии с помощью «вышедших из повиновения войск» было несколько. Румынская армия была гораздо сильнее литовской, и нельзя было надеяться быстро победить ее малыми силами. То, что СССР не объявил бы войны Румынии, отнюдь не гарантировало невмешательство в конфликт Польши, а справиться с объединенными польско-румынскими силами в тот момент не смогла бы даже вся Красная Армия. Когда польские войска захватывали Вильно в октябре 1920 года, они ощущали себя частью польской армии, только что победившую Красную армию в битвах на Висле и Немане. Красная же Армия, наоборот, недавно проиграла советско-польскую войну, и это не могло не сказаться на войсках Котовского и Фрунзе. И в тот момент, когда от немедленного захвата Бессарабии с помощью Красной Армии пришлось отказаться, было решено создать молдавскую автономию на левобережье Днестра. Это должно было вдохновить на борьбу за воссоединение с ней жителей Бессарабии. Вероятно, некоторые советские руководители надеялись, что само создание Молдавской Советской Республики вызовет столь мощное восстание в Бессарабии, что Румыния не сможет с ним справиться. И если удастся быстро ввести туда Красную Армию и провозгласить воссоединение Бессарабии с Советской Молдавией, то большой войны, возможно, удастся избежать.
С Лениным встретиться Котовскому так и не удалось, поскольку Ильич был тогда уже не в том состоянии, чтобы с кем-нибудь встречаться. Но идея создания Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики в составе Украины наверняка понравилась Сталину и другим членам Политбюро. К новосозданной Молдавии при удобном случае можно было присоединить Бессарабию, как мирным так и военным путем, под предлогом реализации права народов на самоопределение. При желании к ней можно было присоединить и Румынию – уже под лозунгом осуществления мировой пролетарской революции. Поэтому в феврале 1924 года, явно с санкции Политбюро, Котовский и ряд руководителей революционного движения в Бессарабии обратились в ЦК РКП(б) и ЦК КП(б) Украины письмо, в котором от имени молдавского народа ходатайствовали о срочном создании Молдавской автономной республики, прося, чтобы вопрос был решен на ближайшем заседании Политбюро. Характерно, что первой под письмом стояла подпись Котовского. В письме подробно описывались ужасы румынского владычества в Бессарабии: «Румынское правительство создало в Бессарабии режим насильственной румынизации края и национального угнетения; режим белого террора, сопровождающегося пытками средневековья, произвола и грабежа. Сотни, тысячи рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции были расстреляны в Бессарабии под предлогом борьбы с большевизмом. Даже буржуазные элементы этой провинции, смотревшие когда-то на румын как на избавителей от «большевистских ужасов», возмущены румынской администрацией. В прошлом году бессарабские депутаты и сенаторы (между ними тот же Инкулец) в румынском парламенте указывали на ужасы, которые происходят в Заднестровской провинции. С их слов видно, что даже местная буржуазия предпочла бы советский режим румынскому. И действительно, больше чем с уверенностью, на основании личных наблюдений и впечатлений от разговоров с беженцами, можно утверждать, что, исключая крупно-помещичью верхушку, нет ни одного элемента в сельском и городском населении, который бы не добивался освобождения от румынской оккупации и присоединения к СССР.
В целях борьбы с рабочим и коммунистическим движением, а также проявлениями недовольства края, румынское правительство усилило полицию, жандармерию и ввело осадное положение. Край был выделен на особое положение и с 15 октября 1922 года был введен институт бессарабского генерал-губернаторства. На должность генерал-губернатора, непосредственно подчиненного совету министров, был назначен палач-генерал Попович, пользующийся неограниченной властью. Таким образом, Бессарабия докатилась от республики и социальной революции до провинции, подчиняющейся произволу неограниченного владыки. Само собой разумеется, что подобное управление Бессарабией только углубляет враждебность населения к старому королевству Румынии, и мы полагаем, что, в интересах СССР и социальной революции, [необходимо] сделать все возможное для использования этого настроения».
Авторы письма рассматривали будущую Молдавскую республику главным образом как своеобразный военно-политический плацдарм для будущего отвоевания Бессарабии. При этом они преувеличивали степень оппозиционности населения к «румынскому гнету», его ненависть к «румынским боярам». Все-таки в стране была проведена довольно радикальная аграрная реформа, несколько утолившая земельный голод. Большинство населения получило возможность получать образование на родном языке. Кроме того, все те, кто не хотел жить в Румынии, к 1924 году в своем подавляющем большинстве ушли уже на северный берег Днестра, к тому же Котовскому. Собственно румынское большинство населения Бессарабии отнюдь не стремилось отделяться от Румынии и присоединяться к СССР. Весьма показательно, что в советском партизанском движении на территории Молдавской СССР в годы Великой Отечественной войны участвовало всего 7 этнических молдаван. Поэтому слова известной песни о смуглянке-молдаванке, собирающей партизанский молдаванский отряд, ничего общего с действительностью не имели.
20 июля 1924 года Исполком Коминтерна направил обращение к компартиям Польши, Литвы, Эстонии, Румынии, Чехословакии и Югославии, в котором утверждалось, что Румыния угрожает войной «русскому пролетариату». Это было начало подготовки операции по провозглашению Советской Молдавии и возможному будущему освобождению Бессарабии. А 29 июля было принято постановление Политбюро об образовании Молдавской республики. Обосновывая необходимость такого шага, авторы письма указывали на то, что «на левом берегу Днестра, в бывш[их] Херсонской и Каменец-Подольской губ[ерниях], живут компактной массой не менее 500.000–800.000 (а по утверждениям румын, до 2.000.000) молдаван, обладающих своим особым национальным бытом и говорящих на румынском диалекте, молдавском языке. Это население занимает не менее 16.000 кв. верст. В силу того, что оно расположено в пограничной полосе, оно, по соображениям чисто военного свойства, пользуется особенными заботами о своем экономическом благоустройстве. Если к этому добавить специфические культурные интересы молдавского населения, то, исходя из этнографического момента, на основе советской национальной политики, можно было создать автономную социально-политическую Молдавскую единицу в пределах УССР или в системе СССР. На наш взгляд, подобной единицей могла бы быть Молдавская Советская Социалистическая Республика».
При этом Котовский и его товарищи явно предпочитали иметь не автономную, а союзную республику, подчиненную непосредственно Москве, а не Харькову. Они рисовали перед высшим советским руководством заманчивые геополитические перспективы в случае, если Советская Молдавия будет создана как полноценная союзная республика:
«1. Организация молдавского населения в политическо-административную единицу способствовала бы поднятию экономического и культурного уровня населения. Консолидация этого последнего, с точки зрения СССР, тем более необходима, чем вероятнее возможность, рано или поздно, военных конфликтов, во время которых необходим обеспеченный, лишенный недовольств, пограничный тыл.
2. Молдавская республика может сыграть ту же роль политическипропагандистского фактора, что и Белорусская республика по отношению к Польше, и Карельская – по отношению к Финляндии. Она служила бы объектом привлечения внимания и симпатий бессарабского населения и дала бы еще больший повод претендовать на воссоединение с ней Заднестровья.
С этой точки зрения напрашивается необходимость создания именно социалистической республики, а не автономной области в пределах УССР. Объединенные Приднестровье и Заднестровье служили бы стратегическим клином СССР по отношению и к Балканам (через Добруджу), и к Центральной Европе (через Буковину и Галицию), который СССР мог бы использовать в качестве плацдарма в военных и политических целях.
Теперь, когда международное положение СССР кардинально изменилось и еще больше изменится к лучшему, более, чем когда бы то ни было, допустима вероятность обратного получения Бессарабии. Часть румынской буржуазии уже склоняется в этом направлении, надеясь получить взамен Бессарабии золотой румынский фонд, находящийся в Москве, с целью избегнуть при его помощи окончательного экономического и финансового краха. Подобный исход предстоящих румыно-русских переговоров тем более возможен, если принять во внимание ослабление единства в среде Малой Антанты, с одной стороны, и значения румыно-польского союза вследствие франко-чешского соглашения, – с другой. Откол Бессарабии от Румынии в свою очередь повлечет ряд последствий международного характера.
1. Прежде всего этот факт потрясет единство национально консолидированной «Великой Румынии» и нанесет удар моральному авторитету буржуазии, бравирующей до сих пор реализацией национального румынского идеала.
2. Этот же факт послужит лишним импульсом в стремлении новоприсоединенных (к Румынии) провинций к своему национальному самоопределению. Устроение же национальных меньшинств (болгар, гагаузов, живущих в пределах будущей Молдавской республики) послужит примером для национальных меньшинств, населяющих старое королевство Румынии.
3. Будущая аграрная реформа [в] Бессарабии должна оказать неизмеримо великое значение на крестьянское движение в самой Румынии, не говоря уже о значении приближения границ Советского Союза, которое (приближение) окажет то же влияние на коммунистическое рабочее движение самой Румынии.
4. Распространение Советской власти на пределы Бессарабии имеет тем большее значение, что этот край упирается на севере и востоке в Буковину и Галицию, руссинское население которых всецело на стороне УССР и СССР, а на юге – в Добруджу с болгарским населением.
Все эти факты, вместе взятые, несомненно, окажут сильное идейное влияние на окружающие области, и, при соответственной международной обстановке, могут революционизировать все положение на Балканском полуострове. Исходя из вышеуказанных соображений, мы предлагаем создание Молдавской Социалистической Советской Республики. Срочность разрешения этого вопроса вызывается необходимостью возможности, по нашему мнению, возобновления румыно-русских переговоров, с одной стороны, и необходимостью, в случае положительного разрешения затронутой нами проблемы, проведения агитационных кампаний на местах до начала полевых работ, когда общественная жизнь неизбежно временно замрет, с другой.
Эта срочность вызывается привходящими обстоятельствами: необходимостью устройства и колонизации бессарабских беженцев и демобилизованных красноармейцев-молдаван, легко попадающих в сети антисоветской пропаганды».
Последняя фраза дорогого стоит и разрушает все пропагандистские построения, в которые, впрочем, авторы письма, скорее всего, вполне искренне верили. Получается, что даже тех бессарабцев, которые отслужили в Красной Армии, а до этого участвовали в антирумынских восстаниях, охватывают антисоветские настроения и их надо побыстрее сплавить за Днестр, а то беды не оберешься. А для того, чтобы было где трудоустроить отставных котовцев, надо срочно предпринять освободительный поход на Бессарабию или добиться мирной ее передачи Советскому Союзу.
Котовский неслучайно указывал на необходимость обеспечить населению левобережья Днестра экономические преференции. К тому времени он фактически возглавлял одно из крупнейших и преуспевающих хозяйств в этом регионе.