Адмирал Ямамото поклонился темнокожей демонице в ответ, а потом бросил внимательный взгляд на почетный караул. Не было никаких сомнений: перед ним, выстроившись в ряд, стоят массивные мускулистые воительницы из имперской штурмовой пехоты, а орденские планки с большим количеством наград говорили о том, что едва ли они неопытны в военном деле. Об этих женщинах ему в свое время докладывал военно-морской атташе в СССР капитан первого ранга Ямагучи: «Эти женщины, сильные, гордые и безжалостные к врагам, очень похожи на наших ныряльщиц-ама. Только ама сражаются с морем для того, чтобы добыть себе пропитание, а воительницы Империи сражаются с ее врагами. Так же, как ама, они не стыдятся наготы и сами выбирают себе мужей и так же, как ама, за мужество и отвагу их можно считать равными самураям…»
– В Империи разводят солдат на специальных фермах, будто племенной скот?! – изумленно проговорил министр внутренних дел Гарольд Икес. – И как они это только терпят?
– Да, герр Сталин, – ответил Гальдер, – понятны.
Но она не стала уточнять, что это значит. Принципы справедливости, исповедуемые в Империи, не проливали свет на мою будущность. И оставалось только ждать… Я часто пытался вообразить свою дальнейшую судьбу – после того как все закончится. Я называл это именно так: «все закончится», я намеренно избегал слова «война» – потому что оно наполняло меня отчаянным чувством неизжитой вины… С какого боку ни посмотреть – я принимал в ней участие. И до сих пор я не был уверен, заслужил ли я пощады… То, что мне позволили жить, вовсе не говорило о том, что я прощен – сполна и окончательно. Только госпожа Ария могла бы развеять мои сомнения на этот счет.
– Погодите, погодите, миссис Перкинс! – сказал Рузвельт, – вы нас совсем запутали. Что такое «младшие расы» и чем они отличаются от «старших» – например, так называемых эйджел, о которых мы уже весьма наслышаны? И, самое главное, какую роль во всем этом играют русские?
– Да, мистер президент, – ответила та, – пришельцы очень могущественны и, безусловно, обладают джентльменским набором, необходимым для того, чтобы перевернуть мир. Во-первых – это точка опоры, во-вторых – рычаг, в-третьих – сила, которую следует приложить к этому рычагу. Точкой опоры им служит большевистская Россия, рычагом работают их замечательные имперские технологии (по сравнению с которыми наша наука находится где-то во временах Древней Греции), а их сила заключается в стремлении человечества к справедливому общественному устройству. Справедливость пришельцы воспринимают несколько иначе, чем мы, и несколько иначе, чем русские большевики, но в тоже время их справедливость полностью противоречит тому, что вкладывают в это понятие германские нацисты…
Она удовлетворенно кивнула, продолжая смотреть на меня. Вот она – возможность, о которой я мечтал все эти дни! Высказать ей свою признательность…
Потом в моей голове что-то взорвалось, и я полетел кувырком в тартарары. Эри была моей первой женщиной, и мое блаженство было непередаваемым. Уже позже, когда мы лежали, обнявшись, после ЭТОГО, я вдруг подумал, что теперь как честный человек должен жениться на Эри. И пусть она не очень умна, но и я ведь тоже не Кант, не Ницше и не Шопенгауэр. Мы составим собой великолепную пару. Я буду учительствовать в школе, а Эри будет хозяйничать в моем доме. Ведь она обладает всеми добродетелями, необходимыми для настоящей немецкой женщины…
– Мы рады приветствовать у нас на борту военного гения и величайшего тактика Японской Империи, полного адмирала Ямамото, и надеемся, что нам никогда не придется обнажить друг против друга лезвия мечей. Добро пожаловать в Империю, Исороку-сама, и пусть этот визит принесет мир и благополучие обеим нашим странам.
Шаттл, на борту которого находились адмирал Ямамото и его адъютант капитан первого ранга Минору Гэнда, прибыл на космический крейсер около восьми утра по корабельному времени[31].
– Об этом, Генри, – с хмурым видом произнес Рузвельт, – вам лучше и не заикаться, чтобы не злить пришельцев. Как говорит миссис Перкинс (и я ей верю), Германия – очень важный элемент в их стратегии. Не менее важный, чем Советская Россия, и значительно более важный, чем Соединенные Штаты. Нас они, в крайнем случае, могут решиться уничтожить, а вот Германию – никогда. И, как я понимаю, даже все несчастья еврейского народа, вместе взятые, не заставят их изменить своего решения. Так что постарайтесь забыть о своих мечтах и относитесь к обстановке объективно. В любом случае, несмотря на все сказанное в этом кабинете, а может, и благодаря этому, я принял решение подписать «Соглашение о Присоединении», вне зависимости позиции Конгресса…
– С господами из Конгресса мы еще разберемся, дайте немного времени – запоют совсем другими голосами господа будущие пеоны.
Рейнхард Гейдрих, по поводу которого так беспокоились на «Полярном Лисе», поскольку того не нашли в своих апартаментах в фюрербункере, был обнаружен значительно позже, в другом месте и уже совсем мертвым. В момент, когда проводилась операция, он вылетал куда-то с аэродрома, примыкающего к «Вольфшанце», на своем личном «Фридрихе», действуя, очевидно, по устному поручению Гитлера. Космический истребитель с «Полярного Лиса» смахнул едва оторвавшийся от земли мессершмитт обратно одним плевком луча смерти, который раскромсал фюзеляж «худого» от кока винта до хвостового оперения. Тело Гейдриха так и нашли среди обгорелых обломков – разрезанным почти пополам. Итак, кому суждено быть убитым, того не повесят по приговору международного трибунала…
Чтобы обсудить сложившееся положение, как и два месяца назад, британский премьер пригласил к себе своего «альтер эго[29]» министра иностранных дел Энтони Идена и начальника Секретной Службы Его Величества Стюарта Мэнзиса. Оба явились на встречу к премьеру с такими кислыми лицами, что могли бы одним своим видом сквашивать молоко, так что Черчилль сразу понял, что сейчас ему преподнесут очередную неприятную новость.
Впервые за эту войну я участвовал в операции, которую координировали тактики темных эйджел, и могу сказать вот что. ТАК воевать не только можно, но и нужно. Разве мог я себе представить, что до меня будет доводиться разведывательная информация в масштабах всего фронта, и, больше того, данные эти будут обновляться немедленно – сразу, как их получит товарищ Ипатий на космическом крейсере. И точно так же эту же информацию с той же скоростью будут получать командиры других танковых бригад и стрелковых дивизий, а артиллерийский огонь будет переноситься с одной цели на другую с такой виртуозностью, как будто там, наверху, этим делом заправляет хороший дирижер. В самом конце операции, стоило нам только начать оказывать давление – как противник сам убирался с нашей дороги, не желая подвергаться полному уничтожению.
– А как же те эйджел, которые служат Империи, – спросил Рузвельт, – неужели они в восторге от того, что их родственникам будет объявлена война на уничтожение?
Почему-то захотелось плакать… И я стоял навытяжку перед госпожой Арией, кусая губы и испытывая совершенно парадоксальные чувства: с одной стороны, я был безмерно рад, что война закончилась и я вернусь домой, но с другой стороны, ведь я стал другим человеком… я больше не смогу жить по-прежнему… мне казалось, что я теряю что-то важное – то, что уже я ужу почти ухватил…
Как ни странно, но Гальдер понял советского вождя, и помогла ему в этом, так же как и Гитлеру, таблетка автоматического переводчика. Впрочем, он с трудом мог понять, как все же согласился на предложенные ему прямые переговоры без посредников. Это была авантюра в стиле полета Рудольфа Гесса в Великобританию, но это сработало. С ним не только не случилось ничего страшного, но и, напротив, его приняли со всей доброжелательностью, а большевистский вождь сообщил, что будет вести с ним переговоры как с равным партнером, а не как с побежденной стороной, которая должна покорно уступать грубому диктату. Поэтому Гальдер сказал: «Благодарю вас, герр Сталин» – и направился к указанному месту.
ebooksa