Безмолвный Крик

Я рассмеялась и покачала головой, посмотрев поверх его головы, и тут же застыла. Пальцы похолодели, похолодела и спина. Стив никуда не ушёл. Он всё ещё стоял там, возле домика, прислонившись к стене спиной, и внимательно наблюдал за нами, не отрывая взгляда. Пусть до него было не меньше тридцати футов, но я чувствовала кожей, что смотрел он недобро. Знакомое оцепенение охватило плечи. Я придвинулась к Вику и стиснула руку на его плече.

Он сказал что-то, но я не расслышала, пока Вик не положил ладонь мне на руку. Тогда я очнулась.

– Вторую руку т-ты мне сломать решила? – спросил он и нахмурился. – Ты в порядке?

Я быстро взглянула на столовую. Стив искоса посмотрел прямо мне в лицо в последний раз, а затем неторопливо зашёл внутрь. Я сглотнула, чувствуя, как страх стиснул сердце, колотящееся в горле.

– Ты так смотришь туда, – заметил Вик задумчиво, – будто п-призрака увидела.

Я вспомнила белую маску с брызгами крови.

– Может, и призрака, – ответила почти шёпотом и положила Вику на плечо бинт, делая вид, что всё о’кей. Но это было не так.

Уголки губ дрожали. Сердце колотилось так, что готово было выскочить из груди, а в глазах было чертовски темно.

Значит, человек под маской – всё же Стивен?

Я выронила бинт в траву и чертыхнулась. Я знала, что это. Знала, потому что у меня были панические атаки – раз или два. Пришлось прикрыть глаза и сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, но меня бросило в холодный пот, и в ногах появилась слабость. Всё, что случилось со мной до этого дня, вымотало так, что не было сил даже бояться. Всё. От невыплаканных слёз из-за отца, от обид и тревог из-за матери, от панического страха перед убийцей, который сделал меня своей одержимостью. От нездорового, скверного желания увидеть его снова. И непонимания, как парень, который не нравился мне так сильно, мог бы оказаться им.

– Тихо, – удивлённо протянул Вик и взял меня за локоть. – Ты вся д-дрожишь.

Я слышала, как в висках стучит кровь и боль сжимает голову. Пробовала сказать, что всё в порядке, но только схватила губами воздух – и судорожно, глубоко задышала. Вик встрепенулся:

– Ну-ну-ну, Лесли! Дыши! Что с тобой?!

Воздуха не хватало, словно мне сжали горло до горькой боли под подбородком или словно я проглотила шарик, и он застрял в груди, оттого невозможно вздохнуть. И тогда от отчаяния и страха, от накатившего панического ужаса и стыда перед Виком я закрыла лицо ладонями, сложив их лодочкой, совсем как в детстве. И безнадёжно разрыдалась.

Он сразу же молча обнял меня, и я уткнулась лицом ему в здоровое плечо. Я не видела выражения его лица, но слышала и чувствовала всем телом, что сам он дышал глубже и чаще прежнего.

– Знаешь, – твёрдо сказал он, – тебе надо немного п-поплакать. Это нормально.

Я замотала головой, всё ещё пряча лицо в руках. От стыда и слёз оно казалось горячим и воспалённым, но впервые за долгое время я оказалась не одна в такую минуту, как эта. Вик рядом – удивительно тёплый и такой настоящий, что в груди закололо, – мягко погладил меня по спине.

– Да, – задумчиво проронил он. – Да, вот так. Тебя кто-то обидел? Ты м-можешь мне рассказать. Ты можешь мне доверять.

Я покачала головой, выдавив:

– Не могу.