Безмолвный Крик

– О’ке. – Он не стал настаивать. – Без проблем. Тогда п-просто плачь. Все плачут. Ты очень сильная, Лесли, и, н-наверное, от этих сил чертовски устала.

Он замолчал и прижался щекой к моей макушке, обняв крепче – словно всем телом, стараясь разделить мою боль, почти физическую, пополам. Не знаю, сколько времени прошло, когда он сумел мягко убрать мои руки от лица. В тот момент я заплакала навзрыд.

– Вот и хорошо. – Показалось, он сказал это с облегчением, прикрыв глаза. – Вот и славно.

С каждой минутой мне было всё легче. Я выплакивала не только свой ужас перед преследователем и страх за то, что будет дальше. В тех слезах было несколько тяжёлых лет. Они казались дурным сном, который почему-то никак не заканчивался, и только сейчас, кажется, у меня появилась надежда на пробуждение.

– Можно п-пролить немного слёз на струп, – наконец пробормотал Вик мне в шею сухими губами, и я всхлипнула от смеха. – Но я рад, чикáла. Знаешь, очень рад. Когда так п-плачут, значит, на душе становится светлее и чище.

Я шмыгнула носом и спросила, удивившись, что на это хватило голоса:

– Как ты сказал?

Вик погладил меня по волосам и повторил:

– Чикáла. Не нравится? Больше не буду, п-прости. Случайно ляпнул.

– Нет, мне нравится. – Я отодвинулась от него и вытерла лицо руками. Вик смотрел на меня, немного щурясь. В его тёмных глазах жалости не было, но была нежность. И я торопливо спросила, стараясь скрыть смущение: – Что это значит?

– Да т-так. Мелочь.

– Раз сказал – говори дальше, или, – я подумала и пригрозила, – или позову на чаепитие с моей матушкой.

– Т-только не это, – взаправду испугался Вик. – Ты знаешь, на что давить. Чикáла значит «м-маленькая». Ничего особенного.

Я скептически посмотрела на него, утерев лицо рукой. Он вспыхнул.

– Н-но ты правда м-маленькая! Бабушке покажи – скажет, надо откормить. – Когда сложила на груди руки, Вик совсем смутился. – Ну п-правда, – и он наморщил нос, – знаешь, когда тебя впервые увидел, так и п-подумал: что за птичка-чикáла. Бросилась на тех п-парней. Казалось, дунешь – и п-перешибёшь, а нет. Ты чертовски смелая.

Вик поставил ладонь над глазами козырьком от солнца, и волосы у него в свете дня горели тёмным ровным пламенем. Я немного отодвинулась. Тогда Вик разжал руки и опустил их на колени.

– Так, ладно. – Я убрала растрепавшиеся волосы за уши. – Буду чикáлой, решено. Тогда требую и для тебя достойное имя. Как будет на твоём языке «тот, кто влипает в неприятности»?

– Не хочу себе т-такое имя, – сказал Вик. – Я и без него весь по уши в… к тому же у м-меня есть другое. Своё. На цалаги.

– Цалаги?

– Язык чероки.