Исполнитель

– Угу, – грустно ответил Мальцев.

– Саша, завтра надо идти на "чёрный" рынок, о котором тебе рассказывал наш любимый товарищ Родригес. Я очень хочу есть! – признался Иван Терентьевич, укладываясь спать.

– Как какие? – не понял вопроса Александр, – песеты, конечно.

– Товарищи Хуан и Алекс? – спросил он внимательно смотря на них.

– За что?

Под руководством Быкова на улицах, прилегающих к казармам, солдаты бригады начали спешно возводить баррикады из мешков набитых песком. Со всех сторон слышались сюда доносились звуки боя.

– В моём вещевом мешке ты найдёшь письмо в подписанном конверте. Это моё последне письмо тёте Исабель. В нём я признаюсь ей во всем и прощу прощения. Напиши ей как я погиб, вложи в этот же конверт и отправь…

– А у Вас есть еда, сеньор? – спросила старушка.

– Я не буду следить за Иваном Терентьевичем! – возмутился Александр.

– А мне они понравились! Очень необычный вкус! Даже и сравнить не с чем, – высказался Мальцев.

– Есть! – бодро ответил Миша и ловко спустился на берег по трапу.

– Мы, нормально. Только ночью с корабля обстреливали город. – ответил Быков, не поднимаясь с кровати.

– Да, да, товарищ переводчик, именно покончить с собой! Или ты хочешь попасть плен к фалангистам или, того хуже, к русским белогвардейцам, воюющим в рядах армии Франко.

20 января Мальцев пешком покинул Барселону, направляясь на север в Гирону. Здесь он присоединился к колонне беженцев, следующих к Перенеям к границе с Францией.

Национальный Музей Каталонии был временно закрыт.

Также им выдали фуражки с широкими полями и большими матерчатыми звёздами. Потом парень принёс им значки на петлицы:

– Самолёты! Бомбят! Самолёты! – послышался отчаянный женский крик.

– Всё, мне здесь делать нечего! – сказал вслух Мальцев и неожиданно для самого себя разрыдался.

Мерино встал из‑за стола. Его примеру последовали Баутиста и Сальвия. Они крепко пожали руки Быкову и Мальцеву.

Иван Терентьевич разложил брюки на кровати. Распорол их своим острым ножичком и быстро наметал.