Ну а потом я прихожу в себя на руках солдат. Они поднимают моё тело и куда-то тащат. Надо было видеть их лица, когда я вырвался из их рук и выпрямился.
— Всем здравствуйте, — улыбаюсь. — А вот и я.
— Какого… — у Соколовского сползает лицо.
Кречет несколько мгновений смотрит на меня, а потом громогласно смеётся.
— Здравствуй-здравствуй, Ярослав! Как же так получилось, что ты не умер?
— Могу рассказать при личной беседе, ваше императорское величество.
— Ха-ха! Ну что ж, давай поговорим. Отойдём в сторонку.
Осматриваю свой продырявленный в нескольких местах и покрытый кровью пиджак. Фигасе, кучно солдатики стреляют. Почти все попадания в район сердца.
Мы с императором отходим на приличное расстояние, а потом он поворачивается ко мне. Офигеть, какой высокий. Я тоже на рост не жалуюсь, но рядом с Петром Алексеевичем чувствую себя как Добрыня рядом с собой.
— Я переживал, что Кот не станет тебя воскрешать, — говорит Кречет. — Или что у тебя больше не осталось жизней.
Настаёт очередь моему лицу сползти, как у расплавленной восковой куклы.
— Откуда вы знаете?
— Я же император, сынок. Я очень много знаю, особенно о тех, кто мне интересен.
— Э-э… Сочту за комплимент, ваше величество.
Пётр Алексеевич кивает и говорит:
— Мне жаль, что так всё получилось. Но ты слишком вызывающе себя вёл, многим насолил и многие правила нарушил. Результат закономерный, как считаешь?
— Пожалуй, да, — вынужден согласиться я.
— Вот-вот. Но то, что я сказал в зале суда — чистая правда. Я считаю тебя достойным дворянином и потому очень рад, что мои ожидания оправдались. Теперь слушай, — император становится серьёзным.
Киваю и весь обращаюсь в слух.
— Я не могу вернуть тебе княжеский титул. Может, и хотел бы, но не могу. Это место займёт кто-то другой. Взамен я помилую тебя и спрячу подальше от глаз. Предлагаю тебе должность посла в Монголии. Слышал, там прячется один твой враг.