Потапыч

— Так его величество и сказал, слово в слово, — хмыкнул Серпент. — Правда, про проблемы от вас, видомов, тоже сказать изволил… Ну да навка бы с тобой, так и изволил сказать.

— Я из Медвежьего Угла за службой по ряду в столицу и прибыл, воевода, — честно соврал я. — Буду служить честно и достойно, пока со мной честны…

— Это — лишнее! Не хватало ещё самого корифея в нечестности обвинять, пусть намёком! — отрезал Серпент. — Подпись ставь, деньги на обзаведение бери и вали на седмицу, обзаводись. Через седмицу — чтоб тут у меня был. Где живёшь, скажешь, да и служку с тобой направлю, раз обещал.

— А сейчас служку направишь? — уточнил я.

— Могу и сейчас, — пожал он плечами. — Но через седмицу всё равно приходи: она тебе на обзаведение, да снарягу справить. А мне ещё тебя проверить надо: ты всё щёки дул, что вой необоримый, а как на деле — понять надо.

— А зачем понять-то? — уточнил я. — Вроде, как ты говорил, воевода: моя задача — навь и навок гонять.

— Так-то оно, конечно, так. Да и не так — тоже. И места бывают разные, иной раз бой учиниться может. И поединки нередки, да и его величество к ним благосклонен… когда его дружинные побеждают! — аж рявкнул Серпент. — А когда побиты, а то и сдохли — гневается и печалится. Надо мне знать, что ты за вой, Потапыч. Хоть знать, кого с тобой в ертаул ставить.

— Как скажешь, воевода.

Вообще тут выходило довольно интересно: структуры и субординации в дружине «по ряду» формально не было. То есть: был воевода, а так все дружинники равны и блааародны со страшной силой, подчиняются только корифею и корифейскому воеводе. Понятно, что эффективность подобного бандформирования была бы в отрицательных значениях, если бы не эти «ертаулы», а именно: «временный отряд», некое «объединение для выполнения определённой задачи», создаваемое воеводой и возглавляемое воеводой же назначенным временным командиром. В случае со стражами, как я понимаю, это «временное» — постоянное. А, в моём случае, мне надо будет в мир мёртвых сигать время от времени. И вот вопрос с телом становится довольно остро. В теле в мир мёртвых не попасть, так что оно остаётся в мире живых, прикрываемое заклинаниями-духами, если этим озаботится. И сородичами, которых у меня сейчас нет, а их должность будут замещать члены этого самого ертаула.

— И вот ещё что, Потапыч. Ты прозвище себе дашь или от соратников дождёшься?

Хм, ну что за прозвище они дадут — я уже догадываюсь. Топтыгин, косолапый или ещё какая хренотень. А прозвище, видимо — вещь нужная в дружине, тот же Серпент только им обходится.

— Михайло, — выдал я, потому что «Михаил» звучало не слишком удобно на местном языке.

Да и быть Михайло Потапычем — это стильно, особенно для беролака. Иронию и сходство со своим именем оценю только я, но мне этого вполне хватит.

На это Серпент просто кивнул, чирикнул стилом на графитовой доске. А, через пару минут, я покидал военную управу, сопровождаемый молодым парнем в кирасе и шлеме: видимо, под «служкой» Серпент имел в виду городскую стражу.

Правда, что мне, помимо общего результата «приёма на службу», не понравилось, так это то, что пока мы с сопровождающим топали из корифейского палисадника, у меня возникло ощущение… рассеянного, но направленного на меня взгляда. Очень знакомого, с характерным эмоциональным наполнением. Что этому дурацкому шуту от меня понадобилось — не знаю, но очень надеюсь, что мне вообще показалось. Ну или отвалит он от меня — мне от него точно ничего не надо.

— Куда направиться велите, почтенный видом? — вдруг выдал сопровождающий меня парень, а я, оглядевшись, понял, что мы уже в городе.

— В харчевню или кабак. Приличный, но не слишком дорогой и роскошный, — прислушался я к зову нутра. — Перекусим, а ты мне будешь на вопросы отвечать, — определил я план действий.

— Как скажете, почтенный видом.

16. Информационно-просветительская

Дотопали мы до вполне приличного, но явно не шикарного кабака: народ за столиками занимающего часть нижнего этажа заведения был явно не владеющими и не менее явно — не из богатеев. Хотя и не люмпены, само собой: средние чиновники, городские стражники, насколько я мог судить. Да и расположение данного кабака в пяти минутах ходьбы от корифейского палисадника на его «достойный» класс указывало. В общем, заказал я пожрать и «кавы» с «кафом», что оказалось какао и кофе… без сахара! То есть сахара не было как класса, а напитки крепкими до одури. Но я превозмог, даже без мата и физического насилия. Пристрастный допрос Терта (как назывался мой сопровождающий) и официанта (который хрен знает как назывался, да и не очень интересно), вылился в небольшой горшочек с ароматным мёдом. На аромат из моих недр чувствовалось что-то типа «ОМ-НО-МНО!» в исполнении одной мохнатой задницы, да и рот наполнился слюнфой. Но я превозмог.