Потапыч: изнанка

— Приветствую, уважаемые, — прервал я скорбную тишину. — Я — Михайло Потапыч. Стряпчий, поверенный, видом. Чем Медвежья Услуга может быть вам полезна.

— Горе у нас, — вздохнул старик, но получил незаметно локотком от старушки, со вздохом заткнулся и продолжила уже бойкая бабка.

— Слава Апопу, почтенный, — бойко затрещала бабулька, хотя тоже не сказать, чтобы радостно. — Мой супруг, Касс Квидый правду рёк — горе. И я, Мачка Квидая, как и он, на вас уповаем.

— Как на видома или как на поверенного? — деловито уточнил, потому что престарелая парочка занялась скорбными вздохами и печальными ахами, переглядываясь.

Ну а что не благотворительность — так заметно. При деньгах владеющие, пролётка богатая, одеты, несмотря на возраст — стильно, модно, молодёжно. Драгоценности более чем ценные, да и у обоих шестиствольные пистоли-уродища. То, что страшные, про прицельный огонь лучше скорбно молчать, как по покойнику, да и перевешивать должны старичков — говорить можно, но нет смысла. Главное, что эти порождения сумрачного зимандского «гения» стоили на уровне качественного, со всех сторон отличного и прогрессивного аркубулюса. Так что при деньгах старички, а значит — точно клиенты.

Вот только «Квидый»… царапает что-то память, причём скорее комичное — но ничерта не помню.

— Как поверенный, почтенный Михайло Потапыч, — фактически хором ответила парочка.

— Слушаю вас, уважаемые, — сложил лапы домиком и навострил уши я.

4. Типичное сельское убийство

Начали старички наперебой рассказывать. А я с трудом, наконец, вспомнил, откуда я про этих Квидых вообще знаю. Захиревший род (что с такой силой владетелей и неудивительно), но один из первых данников Корифея. И опрыск этого семейства, в своё время, изволил споткнуться о мою ласту на ступенях собрания. И девять раз стукнутся бестолковкой о эти самые ступени. В мой адрес тогда тоже глупости орал, но для молодого балбеса-владетеля это на тот момент было нормально: в плане, велась деятельность по дискредитации моего почтенства, а идиоты, которых подавляющее большинство в любых группах, на это велись. Впрочем, ущерба мне этот Жатец Квидый не нанёс, а наглядно продемонстрировал прочность бестолковки владетелей, даже не териантропов. И заодно стал причиной одной из первых бесед с Лисой, так что чёрт бы с ним.

Но именно «бы», потому что «горе» и вообще причина обращения престарелой парочке была именно в этом Жатеце. И к нашему мимолётному (и гораздо более плотному — со ступеньками) знакомству эта причина отношения не имела. Вроде бы, потому что если теми ступеньками из молодого идиота выбило остаток разума… Ну, впрочем, разберёмся.

А дело было вот очень адвокатским, причём почему старички, регулярно читающие Лисью Правду, обратились ко мне — я прекрасно понимаю. Итак, Квидые имели в своих владениях довольно обширные сельхозугодья, возделываемые довольно обширными пейзанами. Границы из владений находились в паре дюжин километров от Золотого, элитное сельхозугодье, можно сказать. И сами Квидые, несмотря на ослабленность и малочисленность (старички и идиот, их отпрыск — единственные Квидые в роду), на лапах стояли прочно: Лидари, несмотря на заштатность и ослабление, одних из первых своих данников берегли.

Прада, меня заинтересовал момент именно «захирения» рода. В смысле — это вообще как? Я даже было думал со свойственной мне деликатностью и вежливостью поинтересоваться у старичков, но товарищ мохнатая задница, по своей традиции, вклинился в мой внутренний монолог. Хотя дал ответ на вопрос, что неплохо.

«Не знают они ни фига. А я — знаю. Помнишь того жадного пучеглаза, который от лопоухого тебя кусок отожрал, возвращать пришлось?»

Того куньего воздушного бегуна, устроившего в подведомственной деревни навоакопалибздец, этакую ферму из слабых навок, себе на прокорм я помнил.

«Он — криво рос, щенков завести не мог, накопленное жалел. А тут», — на этом Потап продемонстрировал образ ОЧЕНЬ толстого, свернувшегося клубком и дрыхнущего песочно-жёлтого котяры, — «тоже рос не туда. Но не такой недоумок как тот пучеглаз, хотя и жадный».

В общем, оказалось, что степной котяра Квид тоже в своём духовном развитии «свернул не туда». Насколько я понял, это «не туда» — либо развитие своих духовных причиндалов, сиюминутно дающих преимущество, но в перспективе развития — гадящих. Либо интеграция таких же причиндалов от сожранных духов. Это Потап «на диете», опасаясь перейти грань божественности, а прочие тотемные духи жрут духовную нямку при возможности так, что за духовными ушами духовно пищит. Оптимальным выходом, с мыслеэмоций Потапа (что, учитывая силу, возраст и знания-умения топтыгина — почти наверняка так и есть), для тотемного духа в таком раскладе становился осознанный регресс, до момента, когда развитие становилось «не так» необратимо. Что для духов, как я понимаю, чертовски неприятно и даже страшит до усрачки. Тот же Потап, хоть и не трясётся, как заяц, но явно не желает и опасается возможного регресса, почему и держится за меня, как за единственного доступного шамана-медиума.

«И ещё потому что лень. И ты — бестолковый шебуршень но… поумнее тех, что были», — отвесил мне тяжеловесный комплимент мохнатая задница. — «Так-то можно было найти человечка, или даже десяток, раз ты, шебуршень, медвежат не заводишь. Но ле-е-е-ень! Их же надо…» — на последнем Потап продемонстрировал титанических размеров работу, по коррекции гипотетических Потапычей, как в плане тела, так и в плане душевно-магических свойств. — «Вдобавок, сделаю, а они сдохнут по глупости. А вот у твоих медвежат так горбатиться не надо будет, да и тоже, может, не совсем тупые выйдут. Так что заканчивай быстрее со своим шебуршанием и заводи медвежат, да побольше, побольше!»

Проигнорировав этот очередной пассаж на тему становления меня мишкой-осеменителем (нет, ну понятно, что придётся, со временем, но точно не в ближайшее время!), я стал дальше вникать в объяснения-образы. И выходило, что в отличие от пучеглазого психа, Квид устраивать безумных ферм из одержимых слабыми духами пейзан не стал, как и его владетели. Но и регрессировать не пожелал, хотя без некоторого регресса он не обойдётся. Но не настолько сильно, как могло бы быть: Квидый, почуяв «неладное», уже когда Квидые «легли» под Лидари, «большого кота», лёг на «самоизлечение». Впал в этакую гибернацию-спячку, в которой его медиумы получали какие-то крохи (гораздо больше чем большинство одарённых, кстати) магической энергии. А котяра, свёрнутый клачиком, дрых и сжигал жиры.

Но это небезынтересно, но к делу отношения фактически не имеет. А имела к делу отношение кромешная юриспруденция, распределение судебных и властных полномочий Золотой Волости, ну и тот самый Жатец.