– О, я угадал, хоронит меня.
День ото дня не легче, а я-то надеялся. Теперь его понесло в экзистенциально-депрессивные дали с нотками гадания по лицу: моя интуиция говорит, что люди с такой формой носа долго не живут.
Палец перебирается на губы, легонько обводит. Щекотно. Сползает вниз по подбородку, чуть цепляясь за проступившую щетину. Когда Ру добирается до кадыка – пальцем и взглядом, – я, не выдержав раздражающей щекотки, перехватываю его руку.
– Да посмотри ты на меня!
Поднимает безэмоциональный взгляд мне в глаза. «Я вспомнил». Показывает картинку: серые руины зданий, сквозь горчичные клубы дыма просвечивает тусклый кружок солнца, а на земле изломанные тела брошены, как ненужные вещи. Кто-то без головы лежит в луже густо-бордовой крови, а рядом – я. Застывший взгляд в небо, кровь на губах не пузырится. Дыхания нет.
В груди противно тянет. Всё-таки собственный труп – то ещё зрелище.
– Хэй! – машу рукой перед лицом Ру. – Привет, я вообще-то здесь.
«До следующего раза. Везение не вечно». Ровный голос в моём сознании звучит так уверенно, что и вправду становится не по себе. Как там звали пророчицу, которая предсказывала лишь плохое, за что её убили недовольные сограждане? В принципе, их можно понять.
– Нет уж! Я не намерен умирать.
«Тогда я, – Ру всё такой же, отстранённый и равнодушный. – Уж на двоих удачи точно не хватит».
Пытаюсь затолкать воспоминания обратно в глубь памяти, но они навязчиво встают перед глазами. Яма. Густые запахи сырой земли и мокрой травы. Тягучий скрип надломленной ветки над головой. Чёрные рукава униформы, грязь и синяки на белой коже.
Не выдержав, сгребаю Ру в охапку, глажу по костлявым лопаткам, зарываюсь лицом в волосы. Такой уютный запах – единственный в мире, лучший, идеально-успокаивающий. Как бы я мог его лишиться?
«Но это ладно, у тебя семья, друзья. А у меня – ничего. Не знаю, как буду без тебя».
– Это ты чего, – отодвигаюсь и возмущенно смотрю в спокойное лицо Ру, – прикидываешь, кому из нас лучше умереть?
«Мне, конечно».
– Прекращай!
Невежливо бухаю Ру обратно, лицом мне в грудь, но он не сопротивляется. Наоборот, крепко обнимает и утыкается носом под мышку.
«Ты знаешь, что я прав».
Хочется огрызнуться раздражённо, приказать, чтобы выбросил эту чушь из головы, а то и поцеловать его крепко, кусая за губы, затыкая рот, чтобы прекратил эти мысли. Но Ру и в самом деле прав. Никто не знает, на сколько хватит его везения. Утром ты – капитан, а вечером – труп в гробу. По молодости о подобном исходе не думаешь, силы и энергии через край, да и не веришь, что когда-либо умрёшь. Смерть – то, что случается с другими. Но сейчас, после того, как я практически выкопал Ру из могилы, я не могу легкомысленно отмахнуться от этого разговора.
И всё это так гадко, противно – чувство, что ничего не контролируешь, не можешь ничего обещать, а ведь от тебя другой человек зависит… А ты в любой момент можешь его подвести. Не зная, что делать, подгребаю Ру ближе, второй рукой подхватываю под колени – хочется обнять его целиком, прижать к себе, хотя не так-то просто сделать это с мужиком, который ростом с тебя самого.