На кухне закрывает за нами дверь, и улыбку как ветром сдувает. Шипит возмущенно:
– Ему нужна профессиональная помощь!
– Что не так?
– Нет, показатели в норме, я про психиатра. Так же нельзя.
– А то я не знаю! Но он не хочет ходить в больницу. Или предлагаешь силой тащить? Или сдать в дурку, чтобы они там его заперли?
– Нет. Так – не предлагаю, – медичка раздражённо поджимает губы. После паузы продолжает: – Он что, вообще не разговаривает?
– Отвык немного. Пока челюсть была сломана. Потом начал. Это сейчас, последние дни… Но со мной он разговаривает.
Мне даже не стыдно за враньё – ну ладно, неполную правду. Като, конечно, нормальная, но тут наше с Эйруином дело, я сам разберусь. А сейчас мне нужно быстрее вернуться к нему, пока Ру от транквилизаторов не заснул прямо на полу.
Так что я нажимаю на дверную ручку, открывая дверь, намекая, что пора бы Като идти.
– Спасибо тебе. Если завтра зайдёшь, будет прям здорово.
– Зайду, – она кивает, но выходить не торопится. Смотрит на меня. Лезет в сумку. – Тебе тоже выпишу. Закажешь через доставку.
Протягивает рецепт. Киваю. Не то чтобы я рвался что-либо принимать, сейчас нужно контролировать ситуацию, но пусть будет.
В прихожей молчим. Медичка обувается, а я прислушиваюсь к сознанию Эйруина. Теперь и закрываться не нужно, отдельных ярких образов больше нет, всего лишь фон – тягостный, но терпимый.
Закрыв за Като дверь, бросаюсь в комнату.
Ну так и есть: прижался лбом к стене и норовит уснуть прямо так. Зато наконец-то расслабился.
Пробравшись за кровать, бормочу:
– Ру? Давай наверх? Поспишь нормально.
Он разлепляет глаза, пытается сфокусировать взгляд на моём лице, затем на кровати. Наконец кивает. Кажется. Во всяком случае, я буду считать это лёгкое движение знаком согласия.
Отодвигаю кровать дальше от стены, поднимаюсь на ноги и тяну Ру. Он вскакивает неожиданно резво, почти даже сам.
– Так, тише. Распрыгался… Тебе спать нужно.