«А из чего, по-твоему, возникает настоящее? Из прошлого. У меня нет ничего другого. Внутри. Только всякая дрянь».
– Это не так.
«Так! Что ты вообще обо мне знаешь?»
Ну всё, меня достало это самобичевание! Напрыгиваю на Ру сбоку, крепко обвиваю и руками, и ногами, чтобы не вырвался.
– Я всё о тебе знаю. А почему? А потому что в уставе написано: «Командир обязан всесторонне изучать личный состав путем личного общения с ним, знать деловые и морально-психологические качества подчиненных». Ясно, лейтенант? А ещё я знаю, что ты вписался на Альфу, чтобы помочь. Так что нехрен строить из себя злодея.
Пытаюсь нырнуть под его космы, чтобы поцеловать, но Ру уворачивается.
«Ага, и чем кончилась моя помощь? Ни одной сволочи больше в жизни не помогу. Пусть хоть сдохнут все – я не почешусь».
Я всё же дотягиваюсь до его лица и чмокаю куда-то в район губ. Ру отодвигается, убирает волосы. Пальцы мелко дрожат, но слушаются: заправляет волосы за уши, а ведь не так давно мелкая моторика ему совсем не давалась.
– Ну да, хреново вышло. Но всё равно, я знаю, что ты – из хороших парней. Тех, которые помогают. И ты мягкий. М-м… – задумываюсь в поисках подходящего эпитета. – Милый.
«Я? – насмешливо распахивает глаза. – Ты что, блинов объелся?»
Ржём на пару и в итоге валимся на кровать.
Ру вроде успокоился. Уже без этого своего отчаяния. Но всё же, глядя в потолок, говорит мысленно: «Я не хочу это помнить. Сплошное дерьмо».
Нащупываю его руку, глажу пальцы.
– Я знаю. Но ведь сейчас всё нормально. Это всего лишь прошлое, его больше нет. А сейчас у тебя есть я. Я классный.
Ру перекатывается ко мне, склоняется над лицом, смотрит. Волосы эти его… Скорее бы уже прошла болезненная чувствительность кожи, чтобы можно было постричься.
Наклоняется к губам, целует легонько и заглядывает в глаза, словно спрашивает разрешения. Как несколько недель назад, когда он ничего не помнил.
Конечно, я обнимаю его за шею, ниже шрама на затылке, и тяну обратно. Однако Ру не торопится. Рассматривает мои губы, затем прихватывает нежно и неуверенно, словно впервые. Тело под моими руками напряжено, словно он готов в любой момент отодвинуться. Однако, когда я касаюсь его губ кончиком языка, – приоткрывает их, разрешая войти. Поддаваясь. От этого ощущения сердце сжимает нежностью. Хочется гладить его, целовать всё и везде, быть мягким, доставить удовольствие в первую очередь ему, не думая о себе.
Внезапно отвлекает мысль: наверняка это из-за смузи! Поел ведь совсем немного, а нате вам – уже тянет держаться за ручки и целоваться, как голубки. А если бы две порции съел, так рыдал бы уже от избытка чувств.
Тем временем Ру сжимает пальцами мою челюсть, требуя вернуться к поцелую, а в сознании звучит: «Ты можешь хоть пять минут не думать про какую-то еботу?»
«Извини». Всё-всё, целуемся. И теперь, когда не нужно опасаться внезапных укусов Ру, получается идеально. Нежно и страстно одновременно. Возможно, это мой лучший поцелуй в жизни. Ух, какой я молодец!